Горячий Май

Но Май улыбается, подув на мои губы.

— Очаровательная шантажистка и такая сердитая… Пойдём.

Май покупает нам двоим по палочке сладкой ваты. Мы делаем круг по асфальтированным дорожкам парка и садимся на свободную скамейку.

— По тому, как ты порываешься увидеть Антона, я понял, что ты ещё с ним не говорила, да? — начинает разговор Май. Он отщипывает по небольшому кусочку сладкой ваты и неторопливо ест, наслаждаясь лакомством так, что мне становится смешно.

— Ты сладкоежка?

— Да. Вообще-то мне нельзя есть много сладкого. Аллергия. Но иногда так хочется чего-то запретного и жутко вкусного, что я не в силах удержаться. Так что вот это будешь доедать за меня ты! — с этими словами Май вручает мне свою сладкую вату, рассмеявшись моему озадаченному виду. — Но вернёмся к нашему разговору. С Антоном ты не говорила, были занятия поважнее, да?

— Почему об этом говоришь именно ты, а не сам Антон?

— Потому что Тони предпочитает, как бы помягче выразиться… Короче, его устраивает, когда всё идёт самотёком.

— А тебя?

— А я люблю ясность во всём, — заявляет Май, глядя на меня.

— Хорошо. И как это касается меня? — спрашиваю я.

— Хочешь сказать, что тебя совсем не касается, что ты трахалась с нами двумя по очереди?.. — иронично спрашивает Май.

— Чёрт! Не ори об этом, — шиплю я, потому что думаю, что Май говорит слишком громко.

— Ха-ха-ха! Такая скромница… А по тому, как ты отвязно трахаешься, не скажешь, что ты скромница.

Я вскакиваю, выбросив сладкую вату в урну, и направляюсь на выход из парка.

— Блядь, ещё и обидчивая, как трёхлетка! — чертыхается Май, догоняя меня. Он хватает меня за локоть и разворачивает к себе лицом.

— Отпусти немедленно! — стучу кулаком по его груди, но бить Мая — это всё равно, что бить камень. Больно будет только тебе.

— Извини. Но ты такая, что хрен подступишься. А я привык говорить прямо, не прячась за красивыми словами. Хочешь, оформлю по-другому?

— Не нужно мне ничего оформлять. И я хотела увидеть своего парня, а не тебя! Мне не нравятся ваши игры.

— Не нравятся? Уверена? — кривит губы в высокомерной усмешке. — О-о-очень не нравятся. Настолько не нравятся, что ты от меня убегала с влажной киской, которую через несколько минут трахал Антон. Не нравятся? Ты просто обманываешь саму себя!

— Отпусти! Ты не Антон. И никогда не станешь!

Глаза Мая полыхают ледяной яростью. Он наклоняется так резко, что я не успеваю отпрянуть. Одной рукой он зажимает затылок, не давая увернуться, а пальцы второй руки фиксируют мой подбородок. Май набрасывает на мои губы, жадно целуя. Втягивает мои губы в рот, посасывая и покусывая их по очереди. Нагло раздвигает мои губы, просунув свой язык так глубоко, что я едва не задыхаюсь. Потом расслабляюсь, подарив Маю иллюзию ответного трепета. Парень гортанно стонет, начав ласкаться своим языком о мой. Немного погодя, я изо всех сил клацаю зубами по его языку и зажимаю губу, прокусив её до крови.

Май шипит от боли и отстраняется, отирая кровь с губы. Я, воспользовавшись моментом, разворачиваюсь и ухожу прочь, отбивая каблуками чёткий ритм.

— Давай беги, Ника. Но у тебя не получится убежать от самой себя! — кричит мне вслед Май.

Глава 22

Далеко уйти мне не удалось. Через несколько минут машина Мая въезжает на тротуар, перегородив дорогу. Май выскакивает из машины, раскрыв дверь.

— Сядь в машину, вредная сучка!

— Найди себе послушную сучку! — зло выплёвываю я.

— Не хочу другую, Вероника! Я тебя хочу.

Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша и трясясь от какой-то непонятной злости. Май резко выдыхает, добавив миролюбиво:

— Я не всегда такой бешеный, но ты выводишь меня из себя. Давай поговорим нормально?

— Мне с тобой не о чем разговаривать!

— Ошибаешься, Ника! Пожалуйста. Сядь в машину. Я тебя хотя бы подброшу до дома.

Май выглядит уже не так агрессивно и смотрит на меня с ожиданием. Я вздыхаю и сажусь в машину, буркнув:

— Нельзя наезжать на тротуар, псих.

Машина резко срывается с места. Май несколько минут молчит, просто управляя автомобилем.

— Успокоилась? — спрашивает он, спустя минут пятнадцать.

— А ты? — задаю ответный вопрос.

— Ни хрена. Меня от тебя выключает напрочь, — усмехается Май, сжимая челюсти. На скулах выделяются желваки. — Ты о чём-то хотела поговорить? — напоминает мне Май.

— Да. Но не с тобой. Хотя… Ты, наверное, тоже в этом замешан.

— Замешан? Говоришь так, словно речь идёт о преступлении. Ника, секс — не преступление. Я считаю преступлением, что ты, такая горячая и отзывчивая на мужскую ласку, корчишь из себя недотрогу.

— Давай без оскорблений?

— Чёрр-р-рт… Я тебя не оскорбляю, пойми!

— А мне кажется, что ты просто смеёшься надо мной, — честно признаюсь я. — С тобой сложно разговаривать.

— С Тони проще, да? Особенно если учесть, что он предпочитает отмалчиваться, кидать мутные намёки, пускать всё на самотёк или…

— Или что?

— Или предоставить мне возможность поговорить открыто. Так что валяй, спрашивай.

— Я буду спрашивать тебя и услышу тебя. А хотела бы услышать Тоху.

— Услышишь. Но чуть позже.

Я ругнулась вслух, не сдержавшись.

— Почему я вообще слушаю этот бред вместо того, чтобы послать вас? Обоих!