Горячий Май

Май наклонился, целуя кожу живота. Мягко и осторожно, обвёл влажным языком ложбинку пупка и подцепил пальцами трусики, стягивая их вниз по ногам. Не удержалась от того, чтобы не попытаться лягнуть этого нахала. Май обхватил мою ступню.

— Вредная колючка. Но каждый из твоих шипов я…

— Обломаешь? — выпалила я.

— Зацелую, — ответил Май, коснувшись губами внутренней стороны стопы.

От проникновенной нежности его поцелуя мне разом перехотелось злиться и кусаться, обзываться и попытаться оттолкнуть его, такого желанного, что было тяжело устоять перед ним.

Я судорожно вздохнула. Май, почувствовав моё изменившееся настроение, наклонился, целуя губы.

— Красивая и вредная злючка. Как же ты мне нравишься! Безумно! — горячо шептал Май, спускаясь ниже и ниже.

Его губы остановились на груди, обхватив сосок, и он принялся его посасывать, глядя на меня. Глаза Мая влажно и ярко блестели, как у человека, выпившего чересчур много алкоголя.

Казалось, что он сам плохо понимает, что творит, но наслаждается тем, что есть. Язык Мая щекотал тугую вершину, дразня, заставляя соски набухать и становиться очень чувствительными. Как будто все чувства обострились от наглой и бесстыжей выходки Мая.

Май довольно стонал, разминая грудь пальцами, пока его губы и язык порхали над сосками. Он опустился ниже, проводя языком по коже живота. Замер… Голова со светлыми волосами зависла над треугольником внизу живота. Май посмотрел на меня, пьяно улыбнувшись.

— Бля, как хорошо, что нет больше никого. Только ты и я, да?

Май обхватил бёдра, раздвигая мои ноги. Он склонился над моими распахнутыми ногами и накрыл губами трепещущий клитор. По моему телу пронеслась крупная дрожь. Плоть начала пульсировать под его поцелуями. Когда Май прикоснулся к тугой горошине языком, заставляя её набухать, я уже была сама не своя.

Я ещё шире распахивала ноги, беспомощно ёрзая на кровати. Губы выпускали стоны изо рта, дышать становилось всё труднее. А Май будто нарочно, ударял кончиком языка по самой чувствительной точке, прижимался, покусывая. Он давал секундную передышку только для того, чтобы всосать в рот горящую плоть.

— Ма-а-ай! — выкрикнула я, чувствуя, что вот-вот меня накроет волной оргазма.

— Нравится?

Я тяжело дышала. Май смотрел мне в глаза. Между ног всё горело, низ живота нещадно тянуло желанием.

— Молчишь? Кажется, что я недостаточно сильно стараюсь?..

Май подул на разгорячённую плоть и вновь начал ласкать меня. Он держал мои ноги широко разведёнными, лишая возможности свести их вместе. Но сейчас мне и не хотелось закрываться перед ним.

Всё, что угодно, пусть только продолжает сводить с ума клеймящими, собственническими поцелуями. Ещё больше и откровеннее, жаднее. Май коснулся языком влажного входа. Он начал нарочно медленно вылизывать меня, собирая языком влагу. Вверх-вниз, лишая возможности мыслить здраво.

Я уже хрипло стонала, выкрикивая его имя, чувствуя, как язык начинает надавливать, пробирается внутрь, настойчиво толкаясь. Задрожала, пытаясь сдержаться. Стенки лона безостановочно сжимались, предвещая приближение оргазма.

— Май!

Парень остановился, переводя дыхание. Он поднял на меня полыхающий взгляд.

— Отвяжи меня?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Май. — Ты сразу же убежишь, обиженная девочка. Я доведу тебя до оргазма хотя бы один раз. И только потом…

— Отвяжи, пожалуйста. Май… Не сбегу.

— Не сбежишь?

— Нет. Не хочу. Сейчас точно не захочу. Отвяжи.

Май придвинулся, отвязывая мои запястья. Я потрогала покрасневшую кожу запястий, натёртую, пока я дёргалась на месте.

— Прости, — виновато произнёс Май.

Я огрела его лицо пощёчиной.

— Ненавижу! Гад!

Май ошарашенно посмотрел на меня и метнулся вперёд. Я хлопнула его по другой щеке.

— Как же я тебя ненавижу! — прошипела в его губы, оказавшиеся очень близко от моих, и притянула за волосы к себе, сильно дёрнув за светлые пряди.

Я откинулась спиной на кровать, увлекая его за собой. Май успел выставить руку, мягко опустившись на меня. Но те поцелуи, которыми мы обменивались, нельзя было назвать нежными.

Мы кусали друг друга, постанывая, едва ли не рычали, как дикие звери. Язык Мая проникал глубоко и жадно, как будто он имел мой рот, трахал его нещадно и грубо. Я распахивала рот как можно шире, встречая его неистовство и загораясь от того, какие сумасшедшие эмоции испытывают от нашей близости.

Во рту разлился привкус крови. Не поняла, кто кого укусил, но языки уже растёрли привкус металла по нашим ртам. Май ещё пытался что-то сказать, проталкивая обрывки слов вперемешку со стонами в мой рот, но слова сейчас были не нужны: наша одержимость была красноречивее самой цветистой речи оратора.

Я царапала ногтями кожу его плеч и груди, краем глаза отмечая красные отметины, остающиеся после моих ногтей. Но продолжала вбирать его поцелуи, запуская ногти под кожу.

— Чёрт, дикарка… Неудержимая… Горячая…

Я царапнула пресс парня, быстро поднимающийся и опадающий от тяжёлого дыхания, пытаясь нащупать пуговицу на его джинсах.

— Хочешь меня? — спросил Май, прижимаясь грубой тканью к моей влажной промежности.