Горячий парень

– Я была бы очень рада, – ответила она с ледяной улыбкой. – Мне всегда казалось, что вам не помешает хорошая порка.

Тут он не выдержал и рассмеялся. Последнее слово всегда останется за Дани. И это ему нравилось.

– К счастью, я не любитель подобных развлечений, – сказал он, все еще посмеиваясь. – Хотелось бы сохранить собственную шкуру в целости и сохранности.

– А как же насчет вашей души? – поинтересовалась она. – Вас не будут терзать муки совести всю оставшуюся жизнь?

Бен замялся. Он понимал, что поступает неправильно. Но при взгляде па Дани все его представления о порядочности отступали куда-то на второй план.

– Вы абсолютно правы, – сообщил он с совершенно серьезным видом.

Она бросила на него удивленный взгляд.

– Мне потом будет очень стыдно и плохо. Но ради недолгого обладания вашим прекрасным телом я готов страдать всю оставшуюся жизнь. – Бен мягко взял Дани за руку. – Пойдемте, мадам Шануар. Нас уже заждались. Пора вернуться к столу. И к бильярду. Дани негодующе фыркнула.

– Конечно, – продолжил он, словно не замечая ее возмущения. – Мне будет трудно сосредоточиться на игре, поскольку я все время буду представлять вас в роли этой – как вы сказали? – нежной кошечки. Это почти невообразимо, если учесть то, как вы меня презираете. Но я когда-то читал, что все модели прекрасные актрисы. Так что, будем надеяться, вы справитесь и с этой ролью. Так же, как справлялись в свое время с ролью любящей супруги. Пойдемте, мадам Шануар.

Глава 6

– И как только вам пришло в голову заказать номер для новобрачных? – Дани была в ярости.

Смотри-ка, она тоже умеет нервничать, с удовлетворением отметил про себя Бен. Сам он волновался так, как, кажется, не волновался еще никогда в жизни. Приступ уверенности, внезапно накативший на него во время разговора на балконе, так же быстро прошел, и сейчас он чувствовал себя, как во время первого экзамена.

– Пусть сегодня ночью это будет самым большим вашим огорчением, – ответил Бен с деланным спокойствием.

Не мог же он объяснить ей, что эта ночь должна стать особенной для них обоих. Что он не хотел приводить ее в обычный гостиничный номер, в который приводил, бывало, других женщин, – а их в его жизни было предостаточно. Что он, в конце концов, дурак и романтик.

Бен распахнул дверь, и в ту же минуту в комнате зажегся свет – мягкий, приглушенный, окутывающий все вокруг нежной дымкой. Дани невольно ахнула, и Бен с трудом сдержался, чтобы не ахнуть вслед за ней. Да, номер был роскошный. Романтичный до безобразия – до полной потери вкуса.

– С ума можно сойти!

Даниэль прошлась по гостиной. Повсюду матово поблескивал розовый мрамор, сверкало золотом кружево портьер, скатертей, бесчисленных подушечек на диване. Пушистый розовый ковер полностью заглушал шаги. Обои розовые, с золотыми цветочками. Дизайнеры постарались на славу. На маленьком кофейном столике перед пышным розовым диваном стояла ваза с фруктами, рядом лежала большая коробка шоколадных конфет. Тут же – серебряное ведерко со льдом, в котором пристроилась запотевшая бутылка шампанского, и два высоких бокала.

– Просто сказка про Золушку, – буркнула Дани, кидая на кресло свою сумочку.

Прошлась по комнате. Затем не спеша двигаясь в соседнюю – спальню.

– Боже мой, а здесь-то! – воскликнула она не то с ужасом, не то с восхищением.

Бен, как завороженный, пошел вслед за ней. Если гостиная была оформлена в розовых тонах, то в спальне преобладали желтые и оранжевые. Ворс охряного ковра возвышался, как трава. С таким ковром и кровать не нужна, мелькнуло у Бена. Но при виде кровати он позабыл о ковре.

Она возвышалась на небольшом пьедестале в центре комнаты, окруженная со всех сторон полупрозрачным, лимонного цвета пологом. На такой кровати свободно можно было разместить человек десять, не меньше. Потолок – зеркальный.

По обе стороны от кровати красовались две обнаженные статуи – мужская и женская – из розового мрамора. Обе фигуры были настолько откровенны, что, глядя на них, ни о чем другом, кроме секса, думать было просто невозможно. Бен вдруг понял, что больше терпеть не в силах.

Дани стояла, в задумчивости разглядывая статуи, и вздрогнула от неожиданности, когда Бен мягко обнял ее сзади за плечи. Но не произнесла ни слова.

Он нежно привлек ее к себе, вдыхая аромат теплых душистых волос и осторожно касаясь губами затылка, а потом мочки уха. И тут же почувствовал, как содрогнулось все ее тело. На этот раз – не от отвращения. И не от волнения. От самого настоящего возбуждения.

– Я хочу тебя. Дани, – прошептал он хрипло, тесно прижимаясь к ее бедрам. – Чувствуешь, как я тебя хочу? Ты чувствуешь, как я сгораю от страсти? Неужели ты не хочешь меня? Ну хоть чуть-чуть?

Дани резко повернулась к нему лицом. Ее теки пылали.

– Я ненавижу тебя, Бенджамин Кларк, – простонала она, обнимая его за шею и протягивая ему приоткрытые губы.

Ее поведение говорило гораздо больше, чем слова. И он понял, что она все-таки хочет его. И, пожалуй, не чуть-чуть.

– Мне нравится такая ненависть… – С этими словами он обнял ее еще крепче и коснулся губами ее рта.