Горячий шоколад на троих (СИ)

Ченча боялась и представить себе, что начнется, если матушка Елена прознает, что Тита отлынивает от приготовления чорисо. А приготовить ее решили потому, что это был один из самых экономичных способов запастись свининой впрок, чтобы она хранилась как можно дольше и не испортилась. Они уже успели заготовить много солонины, ветчины, бекона и смальца. Мясо свиньи нужно было использовать как можно более практично, потому что никакой другой скотины не осталось после того, как два дня назад нагрянули солдаты революционной армии.

В день, когда это произошло, на ранчо были только матушка Елена, Тита, Ченча и двое пеонов — Росалио и Гуадалупе. Николас, управляющий, еще не вернулся со скотиной, которую его послали купить. Едоков в доме прибавилось, еды стало катастрофически не хватать, и пришлось пустить всех коров на мясо. Нужно было пополнить стадо. В помощь себе Николас взял двух самых расторопных работников. На хозяйстве он оставил сына Фелипе, но матушка Елена тут же отправила юношу в Сан-Антонио за новостями о Педро и его семье. На ранчо беспокоились, не случилось ли чего дурного, ведь они не подавали вестей с отъезда.

Росалио примчался на взмыленной лошади и сообщил, что к ранчо приближается отряд.

Матушка Елена тут же достала ружье и, чистя его, размышляла, куда спрятать от этих прожорливых и порочных людей все ценное. То, что она слышала о революционерах, не предвещало ничего хорошего. Впрочем, эти сведения она почерпнула не из самых надежных источников — от отца Игнасио и мэра Пьедрас-Неграс. Если верить их рассказам, то эти безбожники врывались в дома, переворачивали все вверх дном, а девушек, которые встречались им на пути, насиловали. Поэтому матушка Елена приказала Тите и Ченче спуститься в подвал и прихватить с собой свинью.

Когда нагрянули революционеры, матушка Елена встретила их на пороге дома, пряча под юбками ружье. Рядом стояли Росалио и Гуадалупе. Она посмотрела прямо в глаза капитану отряда, и тот сразу понял, что перед ним женщина не робкого десятка.

Добрый день, сеньора, вы хозяйка этого ранчо?

— Совершенно верно. Что вам нужно?

— Мы прибыли попросить вас — по-хорошему — внести посильный вклад в наше общее дело.

— Что ж, а я по-хорошему говорю вам: забирайте какую хотите провизию в амбаре и на скотном дворе. Но к тому, что находится в доме, вы и пальцем не прикоснетесь, понятно? Все, что есть в доме, — мое личное имущество.

Капитан шутливо вскинул руку к козырьку и отчеканил:

— Есть, мой генерал!

Солдаты встретили его выходку одобрительным гулом и смехом, но капитан смекнул, что с матушкой Еленой шутки плохи, к ее словам следует отнестись серьезно… очень серьезно. Стараясь не выдать смущения, которое внушал ее властный испытующий взгляд, он приказал обыскать ранчо. Добыча не обрадовала солдат: немного кукурузы в початках да восемь куриц. Один из сержантов подошел к капитану и раздраженно сказал:

— Эта старуха все спрятала в доме! Давайте войдем и обыщем.

Матушка Елена, положив палец на курок, отозвалась:

— Я тут с вами не в игры играю, я же ясно сказала, в дом никто не войдет.

Сержант усмехнулся и двинулся ко входу, зажимая в каждой руке по курице. Матушка Елена вскинула ружье, оперлась на стену, чтобы отдача не сбила ее с ног, и выстрелила в одну из птиц. Во все стороны полетели перья, запахло паленым.

Росалио и Гуадалупе вытащили пистолеты, дрожа как осиновые листья, в полной уверенности, что настал их смертный час. Солдат, стоявший рядом с капитаном, хотел было выстрелить в ответ, но тот жестом остановил его. Все ждали приказа для атаки.

— У меня отличный глазомер и тяжелый характер, капитан. Следующий выстрел будет предназначен вам, и я уверяю, что убью вас раньше, чем ваши люди убьют меня. Так не лучше ли нам уважать друг друга? От моей смерти никому не будет ни прибытка, ни убытка, но нация вряд ли переживет гибель такого героя, как вы, согласны?

Выдержать взгляд матушки Елены было задачей не из простых даже для такого лихого вояки, как капитан. Этот взгляд внушал неописуемый ужас. Те, кто ощущал его на себе, чувствовали себя приговоренными к казни за неизвестные им самим преступления. Взгляд будил спрятанный глубоко под кожей детский страх перед материнской властью.

— Да, вы правы. Не беспокойтесь, никто не будет вас убивать или бесчестить! Еще чего не хватало! Ваше мужество заслуживает искреннего восхищения, — сказал капитан и, обращаясь к солдатам, добавил: — Никто не войдет в этот дом. Посмотрите еще раз, что можно взять, и выступаем.

Им удалось найти только большую голубятню, которая занимала целый чердак под двухскатной крышей огромного дома. Чтобы добраться туда, нужно было вскарабкаться по семиметровой лестнице.