Горячо-холодно: Повести, рассказы, очерки

— Отказался, выходит, осваивать энские просторы. В столице решил фигурировать?

— Имею ближнюю перспективу.

— Правильное направление. Налицо как раз для тебя подходящий проект. Пока что вакантный.

— В точку, дядя Гриша.

Он свой ус превозносит:

— Так, так. В столице, выходит, пребывать хочешь? С премией?

Подтверждаю.

— Я тоже жить хочу. Надеюсь, ты понимаешь, дорогой Гена?

Я парень прямолинейный:

— Сколько?

Дядя Гриша посветил на меня глазом, еще выше ус крутит:

— Жалко мне тебя. Молодой ты парень, да прямой слишком. В комсомоле, предчувствую, состоишь?

— Имеются возражения?

— Голосую «за». На здоровье. А вот комсомол, предчувствую, будет иметь возражение, если магарыч придется демонстрировать.

Я свою индивидуальность проявляю:

— Сколько?

Дядя Гриша усом развлекается:

— Ты своей прямотой не зазнавайся. Я легкой дороги тоже не искал. Работа наша труднодоступная, психологическая. Еще неизвестно, какой ты работник в данной отрасли окажешься?

— Характеристику от народного контроля предъявить?

— Учти, я тебя предостерег. А решение сам принимай.

Пошел я в родной комитет прощаться — так, мол, и так: жена, дети, сосуды, пеленки. Ну, что ж, говорят, Геннадий Сизов, следуй, уговаривать не станем. И ушел я — дверь за собой прихлопнул. Если б ведал я в предстоящем времени, что мне от этого будет…

Таким маневром получил я на заводе расчет, характеристику громкую и принял трудоустройство на телефонной станции, автоматику местную в ремонт производить. На моем секторе никаких чепе, связь со всеми лицами действует безотлагательно. Работал неизменно с превышением, снова родные премии ко мне возвратились. Скучновато, правда, при современном уровне: кругом сплошные автоматы щелкают, стрелки двигаются в разнообразных направлениях. Людей буквально не чувствуется на фоне таких грандиозных достижений. Только и мыслишь, как бы в курилку сбалансироваться для общения живых личностей.

Но тут жена моя недовольство напоказ выставляет. Вообще-то она у меня во всем солидарная с моей персональной и общественной линией жизни, а тут на нее буквально беспокойство нагрянуло.

— В чем конкретная причина? — проявляю интерес.

— Шел бы ты, Геночка, на завод. Мужчина непременно при коллективе состоять должен. Без коллектива мужское начало не действует.

— Станция — не коллектив? Мои лучшие друзья автоматы, мои верные ученики — приборы. И стрелки опять же вращаются.

— Ох, предчувствует мое сердце, Гена, поникнешь ты без коллектива. Дядя Гриша к хорошему тебя не приобщит. Он уже маме намекал, что скоро тебя участковым мастером произведут — магарыч стряпайте…

— Подобные предчувствия меня отвлекают, а мне безгонорарную заметку в стенгазету «Красный автомат» поручено сочинить.

Перестала она меня отвлекать, не приводит больше доводов, но по глазам читаю — я ей своего не доказал. Эх, скоро обнаружил я ее глубокий взгляд в действии.

Проследовало, как пишется, некоторое число времени. Зовет меня в кабинет наш автоматный начальник и сообщает, что ввиду личных трудовых успехов с завтрашнего числа переключаюсь я на самостоятельную деятельность и принимаю на свои плечи всю материальную ответственность за вверенный участок. Материальную — повторяет. Чтобы я досконально понял.

Ладно. Утром завтрашнего числа перебросил я трудовую сумку через плечо и отправился со станции в мой новый производственный маршрут. У подъезда дядя Гриша стоит, усами развлекается.

— Поздравляю с самостоятельным начинанием.

— Спасибо, дядя Гриша. Вы в каком направлении действуете?

— Ох, парень, молодой ты, а такую работу труднодоступную получил. Рано зазнаешься.

— Вам налево? Мне в правое направление.

— Замри, Гена. Ты парень прямолинейный, да я не кривее тебя.

— Был прямолинейный, стал мастер релейный…

— Чего зубы выказываешь? Я тебе предупреждение ставлю. На первых шагах тебе трудно будет с непривычки — предсказываю данную ситуацию. Но ты не омрачайся — терпи в материю. А когда трудности невмоготу станут, прибывай ко мне. Я тебя приму и утешу.

— Мне омрачаться некогда. Нас с пеленок к трудностям приобщали. Такое наше государство. Мы преодолеваем данное состояние.

— Ох, парень. Еще прибудешь ты ко мне, сизый голубь — вороное крыло.

— Вам налево? У меня правое направление. Магарыч предстоит в середине. Справки по телефону ноль девять.

И разошлись.

На улице дождик проявляется. По этому поводу я в сапогах, в венгерском плаще «Дружба» за тридцать пять целковых. На боку сумка казенная трудовая. Направляюсь бульваром. Деревья склонились, листья упавшие к мокрым скамейкам прилипли — все имеет печальный вид осени. Я же со своей наличностью двигаюсь, посвистываю — новый путь существования прокладываю.