Горящая земля

Любой корабль в море — добыча для пиратов, но «Сеолфервулф» был военным кораблем, не торговым. Он был длиннее, чем большинство торговых кораблей и, хотя имел широкий корпус, все равно оставался стройным, какими бывают только боевые корабли. И издалека будет казаться, что на нем полная команда из-за множества женщин на борту. Два корабля, может, и осмелились бы на нас напасть, но и это маловероятно, пока в море есть более легкая добыча.

— Но нам нужны люди, — согласился я. — И серебро.

— Серебро? — Финан ухмыльнулся. — А что в том большом сундуке?

Он мотнул головой туда, где стоял вытащенный на сушу корабль.

— Серебро, — сказал я. — Но мне нужно больше. Много больше.

Я увидел его озадаченный взгляд и объяснил:

— Я — лорд Беббанбурга, и чтобы взять ту твердыню, мне нужны люди, Финан. По меньшей мере три команды. И даже этого может оказаться недостаточно.

Он кивнул.

— И где мы найдем серебро?

— Награбим его, конечно.

Финан наблюдал за сверкающим жаром костра, где ярче всего горел плавник. Некоторые говорят, что будущее можно прочесть в переливающихся фигурах внутри сияющего адского пламени, и, может быть, Финан пытался высмотреть, что уготовила нам судьба, — но потом нахмурился.

— Народ научился охранять свое серебро, — негромко произнес он. — Слишком много волков, и овцы стали хитрыми.

— Это правда, — отозвался я.

Во времена моего детства, когда скандинавы вернулись в Британию, набеги давались легко. Викинги высаживались, убивали и грабили, но теперь почти все ценное находилось за палисадами, под защитой копий, хотя еще осталось несколько монастырей и церквей, которые доверяли свою защиту распятому Богу.

— И ты не можешь ограбить церковь, — сказал Финан, думая о том же самом.

— Не могу?

— Большинство наших людей — христиане, и они последуют за тобой, господин, но только не в адские врата.

— Тогда мы будет грабить язычников, — сказал я.

— Язычники, господин, — воры.

— Значит, у них есть серебро, которое мне нужно.

— А как насчет нее? — тихо спросил Финан, посмотрев на Скади, которая присела рядом со мной, но чуть в стороне от людей вокруг огня.

— Что насчет нее?

— Женщины не любят ее, господин. Они ее боятся.

— Почему?

— Ты знаешь, почему.

— Потому что она — колдунья? — Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Скади, ты видишь будущее?

Некоторое время она молча смотрела на меня. Ночная птица кричала в болотах и, может быть, ее хриплый голос подтолкнул Скади, потому что она резко кивнула.

— Мельком, господин, — ответила она. — Иногда.

— Тогда скажи, что ты видишь, — приказал я. — Встань и скажи нам. Скажи нам, что ты видишь.

Скади заколебалась, потом встала. Она носила черный шерстяной плащ; тот окутывал ее так, что, со своими черными волосами, распущенными, словно у девицы, Скади выглядела высоким тонким, черным, как ночь, силуэтом — сияло только ее бледное лицо. Песня дрогнула, потом стихла, и я увидел, как некоторые из моих людей перекрестились.

— Скажи нам, что ты видишь, — снова приказал я.

Скади подняла бледное лицо к облакам, но долго молчала. Остальные тоже не говорили ни слова. Потом она содрогнулась, и я невольно вспомнил Годвина — человека, которого я убил. Некоторые мужчины и женщины и впрямь слышат шепот богов, и другие люди боятся их, и я был убежден, что Скади видит и слышит то, что сокрыто от большинства из нас.

Потом, как раз когда уже стало казаться, что она никогда не заговорит, Скади рассмеялась.

— Скажи нам, — раздраженно проговорил я.

— Ты поведешь армии, — сказала она, — армии, затеняющие земли, господин, и позади тебя будут расти высокие посевы, питаемые кровью твоих врагов.

— А эти люди? — спросил я, махнув на мужчин и женщин, которые ее слушали.

— Ты — тот, кто даст им золото, их господин. Ты сделаешь их богатыми.

Вокруг костра раздался тихий говор. Им понравилось услышанное. Люди следуют за господином потому, что господин дает золото.

— А откуда нам знать, что ты не лжешь? — спросил я.

Скади раскинула руки.

— Если я лгу, — сказала она, — тогда я сейчас умру.

Она ждала, словно приглашая Тора нанести удар молотом, но единственными звуками были вздохи ветра в тростниках, потрескивание горящего дерева и смутный шум воды, ползущей в болота во время ночного прилива.

— А ты? — спросил я. — Что насчет тебя?

— А я стану еще выше, чем ты, господин, — сказала она, и некоторые из моих людей зашипели, но эти слова ничуть не оскорбили меня.

— И кем же ты станешь, Скади? — спросил я.

— Тем, кем решат меня сделать судьбы, — сказала она, и я махнул ей, веля сесть.

Я вспомнил о другой женщине, которая подслушивала шепот богов — она тоже сказала, что я поведу армии. Однако теперь я был самым презренным из людей — человеком, нарушившим клятву, человеком, сбежавшим от своего господина.