Горящая земля

Когда-то в Беббанбурге жили правители настоящего королевства. Мои предки были королями Берникии, они правили даже теми землями, которые скотты надменно называют своими, и теми, что лежат к югу от Эофервика. Но Берникию поглотила Нортумбрия, а Нортумбрия пала перед датчанами. Однако старая крепость все еще стояла, и вокруг нее были остатки того древнего английского королевства.

— Ты встречался с Эльфриком? — спросил я Рагнара.

— Много раз.

— И ты не убил его ради меня?

— Мы встречались во время перемирия.

— Расскажи о нем.

— Старый, седой, коварный, осторожный.

— Его сыновья?

— Молодые, осторожные, коварные, бдительные.

— Я слышал, Эльфрик болен.

Рагнар пожал плечами.

— Ему скоро пятьдесят; какой человек, проживший так долго, не болен? Но он поправляется.

Старшего сына моего дяди звали Утред. Это имя было оскорблением. Поколение за поколением старшего сына в нашей семье называли Утредом, и, если наследник умирал, как случилось с моим старшим братом, тогда следующему сыну давали это имя. Мой дядя, назвав своего старшего мальчишку Утредом, заявлял, что его потомки будут править Беббанбургом и что их самый большой враг не датчане, даже не скотты, а я.

Эльфрик пытался убить меня, и, покуда он жив, он будет продолжать пытаться. Он предложил награду за мою голову, но меня трудно убить, и уже многие годы ни один воин не делал таких попыток.

А теперь я ехал к нему. Моя лошадь, которую я одолжил у Рагнара, ступала, высоко поднимая ноги, по грязной коровьей тропе, что вела с холма. Я чуял запах моря, и, хотя волн еще не было видно, небо на востоке казалось пустым, каким оно бывает над водой.

— Он знает, что мы идем? — спросил я Рагнара.

— Знает. Он никогда не перестает наблюдать.

Конники, наверное, понеслись к Беббанбургу и рассказали, что датчане переваливают через холмы. Даже сейчас я знал — за нами наблюдают.

Мой дядя не осознавал, что среди всадников нахожусь я. Его часовые, должно быть, доложили о знамени Рагнара с орлиными крыльями, но я не распустил по ветру свой флаг. Пока не распустил.

У нас имелись собственные разведчики, они ехали впереди, справа и слева.

Столько лет это было моей привычной жизнью. Всякий раз, когда беспокойные датчане из Восточной Англии думали, что пора умыкнуть пару овец или увести корову с пастбищ близ Лундена, мы отправлялись в ответную вылазку. Но здесь была совсем другая страна. Рядом с Лунденом земля была плоской, а тут небольшие холмы многое скрывали из виду, поэтому наши разведчики держались неподалеку от нас. Они не видели ничего тревожного и, в конце концов, остановились на лесистом перевале, где мы присоединились к ним.

А внизу был мой дом.

Крепость была огромна. Она лежала между нами и морем на громадной скале; ее связывала с землей тонкая полоска песчаной земли. К северу и к югу тянулись высокие дюны, но крепость разрывала берег, и ее утес нависал над широкой мелкой заводью, где было пришвартовано несколько рыбацких лодок.

Я увидел, что деревня стала больше, но больше стала и крепость. В пору моего детства человек мог пересечь песчаную косу и добраться до деревянного палисада с большими воротами, увенчанными бойцовой площадкой. Тот вход, Низкие Ворота, все еще существовал, и если бы враг прорвался через эту арку, ему все равно пришлось бы еще взбираться ко вторым воротам во втором деревянном палисаде, построенном на само́й скале. Но второй палисад полностью снесли, и вместо него стояла высокая каменная стена без ворот. Итак, старый главный вход, Высокие Ворота, исчез, и атакующие, если бы им удалось пробить брешь во внешнем палисаде, были бы вынуждены взбираться на эту новую каменную стену, чтобы добраться до кузницы и конюшен.

Стена была толстой, высокой, с собственной бойцовой площадкой, поэтому стрелы, копья, кипяток, камни и все остальное, что смогли бы найти защитники, обрушилось бы на нападающий отряд.

Старые ворота находились у южного конца крепости, но мой дядя проложил тропу вдоль берега у прибрежной стороны Беббанбурга, и теперь посетителю приходилось идти по тропе к новым воротам у северного конца крепости. Тропа начиналась у внешнего входа, поэтому, чтобы до нее добраться, надо было преодолеть старую стену и Низкие Ворота. Потом атакующим пришлось бы идти по новой тропе под обращенными к морю укреплениями Беббанбурга — под летящими в них стрелами, копьями, камнями — и каким-то образом пробиться через новые ворота, тоже защищенные каменным бастионом. Но даже если бы атакующие сумели преодолеть новые ворота, их ждала бы вторая стена, а на ней — новые защитники. Следовало взять эти внутренние укрепления, прежде чем ворваться в сердце Беббанбурга — туда, где скалу венчали два дома и церковь.

Над крышами дома вились струйки дыма.

Я тихо выругался.

— О чем ты думаешь? — спросил Рагнар.

Я думал о том, что Беббанбург неприступен, однако ответил:

— Я гадаю — где сейчас Смока.

— Смока?

— Лучший конь, который когда-либо у меня был.

Рагнар засмеялся и кивнул на крепость.

— Крепкая, верно?

— Причалить корабли у северного конца, — предложил я.