Горящая земля

Он потянулся к упавшему мечу Скади, желая сделать его своим ключом к Валгалле, но я вспомнил убитую у Эскенгама женщину. Вспомнил, как плакал ее ребенок, поэтому пинком отбросил меч, и Харальд удивленно посмотрел на меня снизу вверх. И мое лицо было последним, что он увидел в этом мире.

* * *

Мы взяли тридцать датских кораблей, а остальные сожгли. Три судна спаслись, проскользнув мимо людей Финана, пока те метали копья, обнаруженные на вытащенном на берег корабле – одном из тех, что превратили в береговые укрепления.

Датский гарнизон того корабля, что вытащили на берег Канинги, высвободил цепь, перекрывавшую выход из ручья, и три судна спаслись в море, но четвертому не повезло. Оно почти прошло мимо Финана, когда метко брошенное копье ударило рулевого в грудь и тот тяжело осел; рулевое весло быстро повернулось в воде, и корабль врезался носом в берег. Следующий корабль столкнулся с этим, и судно начало набирать воду сквозь щели в покалеченной обшивке. Наступающий прилив понес его обратно, вверх по реке.

У нас ушел целый день, чтобы выследить всех выживших в путанице болот, тростников и бухточек Канинги.

Мы взяли в плен сотни женщин и детей, и мужчины выбирали себе приглянувшихся девушек в рабыни.

Тогда я и встретил Сигунн – дрожащую девушку, которую нашел во рву. Она была светловолосая, бледная и стройная, всего шестнадцати лет, вдова, потому что муж ее погиб в захваченной крепости. Она съежилась, когда я шагнул к ней через тростники.

– Нет, – повторяла девушка снова и снова. – Нет, нет, нет.

Я протянул руку, и, спустя некоторое время, поскольку судьба не оставила ей выбора, она взяла ее. Я отдал Сигунн на попечение Ситрика.

– Присмотри за ней, – сказал я ему по-датски – на языке, которым он хорошо владел, – и позаботься о том, чтобы ее не обидели.

* * *

Мы сожгли крепости. Я хотел их оставить, чтобы использовать как далекие твердыни для защиты Лундена. Но Эдуард настаивал, что наш бой за Бемфлеот был просто вылазкой на территории Восточной Англии, что оставить себе крепости означало бы нарушить мирный договор, который его отец заключил с королем этой страны. Не важно, что половина жителей Восточной Англии грабили вместе с Хэстеном, – Эдуард был полон решимости чтить договор своего отца. Поэтому мы свалили огромные стены, нагромоздили дерево в домах и подожгли их, но сперва забрали все сокровища и погрузили на четыре захваченных корабля.

На следующий день огонь еще горел. И прошло еще три дня, прежде чем я смог пройти среди углей и найти череп. Думаю, то был череп Скади, хотя не могу сказать наверняка. Я воткнул древко датского копья в спекшуюся от огня землю и насадил череп на сломанный наконечник.

Опаленные кости лица невидяще смотрели через реку, где дымились остовы почти двухсот кораблей.

– Это предупреждение, – объяснил я отцу Хэберту. – Если сюда придет еще хоть один датчанин, пусть увидит ожидающую его судьбу.

Я дал отцу Хэберту большой мешок серебра.

– Если тебе понадобится помощь, – сказал я, – приходи ко мне.

Рядом со рвом, куда не достал огонь, но погибло столько восточных саксов и мерсийцев, ил все еще был завален телами.

– Скажи Брану, – продолжал я, – что ты помолился за его пчел.

* * *

Мы уехали на следующее утро.

Эдуард поехал на запад, взяв с собой свои войска, но сначала попрощался, и я подумал, что его лицо стало более твердым и суровым.

– Ты останешься в Мерсии? – спросил он меня.

– Этого желает твой отец, господин, – ответил я.

– Да, так и есть. А чего желаешь ты?

– Тебе известен ответ, господин.

Он молча посмотрел на меня, потом чуть заметно улыбнулся.

– Думаю, – медленно проговорил он, – Уэссексу понадобится Мерсия.

– А Мерсии нужна Этельфлэд, – добавил я.

– Да, – просто согласился он.

Отец Коэнвулф задержался еще на минуту. Он наклонился с седла и протянул мне руку. Священник ничего не сказал, пожал мою руку и поскакал за своим господином.

Я отплыл на захваченных судах к Лундену.

Море за мной было серебристо-розовым, хотя клубы дыма все еще поднимались от Бемфлеота.

Моя команда с помощью десятка неуклюжих мерсийцев вела на веслах корабль, на котором находились жена Хэстена, двое его сыновей и сорок других заложников. Их охранял Финан, хотя никто из пленников не выказывал неповиновения.

Этельфлэд стояла рядом со мной у рулевого весла. Она смотрела назад, туда, где клубился дым, и я знал – дочь Альфреда вспоминает, как в прошлый раз плыла из Бемфлеота. Тогда тоже был дым, и были мертвецы, и было столько горя. Она потеряла своего любовника и видела впереди только беспросветную черноту.

Теперь же она посмотрела на меня и, как и ее брат, улыбнулась. На этот раз Этельфлэд была счастлива.

Длинные весла погружались в воду, речные берега становились ближе, на западе небо застилал дым Лундена.

Я вез Этельфлэд домой.

Историческая справка