Горящая земля

Потому что мой план заключался в том, чтобы занять эту новую крепость. Она была битком набита пленниками Хэстена, всеми женщинами и детьми, которых он захватил в рабство, и именно в новой крепости Бемфлеота собирали его добычу. Я подозревал, что там же находится семья Хэстена, так же как семьи всех датчан, опустошавших Мерсию. И корабли тоже были там, под защитой этой крепости. Если бы мы ее захватили, то разорили бы Хэстена, взяли бы дюжины заложников и уничтожили датский флот.

Взятие Бемфлеота означало бы победу, которая приведет датчан в уныние и окрылит каждого сакса. Победа, может, и не решила бы исход войны, но безмерно ослабила бы Хэстена. Многие его сподвижники, лишившись веры в успех, бросили бы его, потому что какой вождь не может защитить семьи своих людей?

Этельред верил, что спасение Мерсии заключается в ожидании атаки Хэстена на Глевекестр. Я же верил в то, что нужно напасть на Хэстена там, где он меньше всего ожидает. Мы должны нанести удар по его базе, уничтожить его флот и отобрать его добычу.

– Сколько у тебя людей? – спросил Ралла.

– По последним подсчетам – восемьдесят три воина.

Он засмеялся:

– А сколько тебе нужно, чтобы захватить Бемфлеот?

– Две тысячи.

– И ты не веришь в чудеса? – спросил Ралла.

Этельфлэд сжала мою руку.

– Люди придут, – сказала она, хотя далеко не убедительным тоном.

– Может быть.

Я глядел на корабли, укрывшиеся в реке, и думал, что, в своем роде, Бемфлеот столь же неприступен, как Беббанбург.

– А если они не придут? – пробормотал я.

– Что ты тогда будешь делать? – ответила вопросом на вопрос Этельфлэд.

– Заберу тебя на север. Заберу своих детей на север и буду сражаться до тех пор, пока не добуду серебро, чтобы набрать армию, способную взять Беббанбург.

Этельфлэд повернулась ко мне.

– Нет, – ответила она. – Утред, я теперь мерсийка.

– Мерсийка и христианка, – угрюмо сказал я.

– Да, мерсийка и христианка. А что насчет тебя, господин Утред?

Я посмотрел туда, где солнечный свет отражался, подмигивая, от наконечников копий часовых на высоком холме Бемфлеота.

– А я – дурак, – горько проговорил я. – Дурак.

– Мой дурак. – Этельфлэд приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Гребите! – взревел Ралла. – Гребите!

Он тяжело налег на рулевое весло, чтобы повернуть «Халигаст» на юг, а потом – на запад. Два больших вражеских корабля осторожно выходили из устья, скользя мимо новой крепости-корабля. Их весла ловили отблески солнца, опускаясь и поднимаясь.

Мы ринулись вверх по реке.

И поскольку я был дураком, то мечтал о том, как возьму Беббанбург.

Глава тринадцатая

На следующий день олдермен Элфволд явился в Лунден. Его земли лежали в северной части сакской Мерсии, что делало их самыми беззащитными перед нападением датчан. Он удерживал свое поместье, лишь нанимая дорогостоящих воинов, подкупая датчан и сражаясь. Элфволд был старым вдовцом и устал от борьбы.

– Как только будет собран урожай, – сказал он, – придут датчане. Крысы и датчане появляются вместе.

Он привел почти триста человек, большинство хорошо вооруженных и как следует обученных.

– Они могут с тем же успехом погибнуть в бою, как и сгнить в Глевекестре, – заметил олдермен.

Элфволд стал бездомным, потому что его дом сожгла одна из шаек Хэстена.

– Пришлось бросить дом, – признался он. – Я привык сражаться с парой сотен ублюдков, а не с тысячами.

Он послал своих слуг, дочерей и внуков в Уэссекс в надежде, что там они будут в безопасности.

– Северные ярлы и вправду собираются напасть на Альфреда? – спросил он меня.

– Да.

– Господи, помоги нам!

Люди перебирались в старый город. Лунден состоял из двух городов: римский был построен на возвышенности, а к западу от него, за рекой Флеот, выросло новое поселение саксов. Римский город – место высоких каменных стен и тускнеющего великолепия мраморных колонн, а сакский – зловонное болото плетней и тростниковых крыш. Только вот люди предпочитали болото – они клялись, что в осыпающихся римских зданиях живут призраки.

Теперь, боясь людей Хэстена больше, чем любого призрака, они пересекли Флеот и укрылись в старых домах.

Город вонял. Римские сточные трубы просели, выгребных ям не хватало, и улицы стали грязными. Скот заперли в старой римской арене, а свиньи рылись на улицах.

Гарнизон Веостана дежурил на стенах, высоких и крепких. Бо́льшая часть укреплений была построена римлянами, но там, где время разрушило каменную кладку, стояли палисады из толстого дуба.

Финан каждый день водил всадников на север и восток и приносил новости о том, что датчане возвращаются на восточные земли.

– Они забирают награбленное в Бемфлеот, – сказал он, – награбленное и рабов.

– А сами остаются в Бемфлеоте?

Финан покачал головой:

– Они возвращаются в Мерсию.

Он был зол, потому что у нас не хватало людей, чтобы напасть на датских всадников. Финан мог только наблюдать.

Ралла вел разведку вниз по реке на «Халигасте» и видел, как из-за моря прибывают все новые датчане.

Ползли слухи, что и в Уэссексе, и в Мерсии царит смятение, и команды торопились урвать свою часть добычи.