Горящая земля

– Так бы сразу и сказал, – пожурил меня Хэстен. – Тогда бы я не отпустил такую шутку. Конечно, они будут жить. Пусть даже проповедуют, все равно ничего не добьются. Итак, Альфред велит мне увести корабли.

– Увести их далеко отсюда.

– Но куда? – с притворной наивностью спросил Хэстен.

– Может, во Франкию?

– Франки заплатили мне за то, чтобы я оставил их в покое. Они даже построили нам корабли, чтобы мы поскорее отплыли! Альфред построит нам корабли?

– Ты должен покинуть Уэссекс, – упрямо твердил я. – Ты должен оставить Мерсию в покое, ты должен принять миссионеров и должен дать Альфреду заложников.

– А! – воскликнул Хэстен. – Заложников.

Несколько биений сердца он пристально смотрел на меня, потом, казалось, забыл про заложников и махнул в сторону моря:

– И куда же нам отправиться?

– Альфред молится, чтобы ты оставил Уэссекс, а куда ты отправишься – твоя забота. Но постарайся отправиться куда-нибудь подальше, туда, где тебя не достанет мой меч.

Хэстен засмеялся:

– Твой меч, господин, ржавеет в ножнах.

Он ткнул большим пальцем через плечо.

– Уэссекс горит, – с наслаждением продолжил он, – а Альфред позволяет тебе спать.

Он был прав.

Далеко на юге, затуманивая летнее небо, горели погребальные костры дюжины или больше разоренных деревень – и то были лишь струйки дыма, которые я видел. Я знал, что на самом деле их куда больше.

Восточный Уэссекс грабили, и, вместо того чтобы попросить моей помощи в изгнании захватчиков, Альфред приказал мне оставаться в Лундене, чтобы защитить от нападения город.

Хэстен ухмыльнулся:

– Может, Альфред полагает, что ты слишком стар, чтобы сражаться, господин?

Я не ответил на насмешку.

Вспоминая те годы, думаю, что был тогда молод, хотя мне, пожалуй, исполнилось уже тридцать пять или тридцать шесть. Большинство мужчин просто не живут так долго, но мне повезло. У меня ничуть не убавилось силы и умения владеть мечом. Хотя я слегка прихрамывал из-за старой боевой раны, зато имел самое главное достояние воина: репутацию. Но Хэстен чувствовал, что свободно может меня задирать, потому что я пришел к нему в качестве просителя.

Я пришел как проситель, поскольку датские флотилии высадились в Кенте, самой восточной части Уэссекса. У Хэстена имелся небольшой флот, и пока этот датчанин довольствовался тем, что строил укрепление и совершал набеги, чтобы обеспечить себя едой и рабами, и только. Он даже позволял кораблям входить в Темез, не нападая на них. Хэстен не хотел сражаться с Уэссексом, потому что ждал, что произойдет на юге, где причалила армада викингов.

Ярл Харальд Кровавые Волосы привел более двухсот кораблей. Его армия ворвалась в недостроенный бург и перебила местных. А теперь его воины рассыпались по Кенту, поджигая и убивая, захватывая в рабство и грабя. Именно люди Харальда запятнали небо дымом.

Альфред пытался противостоять захватчикам. Король теперь был стар и еще более нездоров, чем прежде, поэтому войсками командовали его зять, лорд Этельред из Мерсии, и этелинг Эдуард, старший сын короля.

И они ничего не сделали. Разместили своих людей на огромном лесистом кряже в центре Кента, откуда могли бы наносить удары по армии Хэстена на севере и по армии Харальда на юге. Да так и остались там, по-видимому боясь, что, если нападут на одну из датских армий, вторая атакует их с тыла.

Альфред, убежденный, что враги его слишком сильны, послал меня уговорить Хэстена покинуть Уэссекс. Хотя, на мой взгляд, король должен был приказать повести на датчанина мой гарнизон, позволить пропитать болота датской кровью. Вместо этого мне было велено подкупить Хэстена. Альфред думал, что, если тот уйдет, королевская армия сможет справиться с дикими воинами Харальда.

Хэстен поковырял в зубах колючкой и в конце концов вытащил застрявший там кусочек рыбы.

– Почему твой король не нападает на Харальда?

– А тебе бы хотелось, чтобы он напал, – отозвался я.

Хэстен ухмыльнулся.

– Если Харальд уйдет, – признался он, – и эта его мерзкая шлюха вместе с ним, ко мне присоединится много воинов.

– Мерзкая шлюха?

Хэстен ухмыльнулся, довольный, что знает то, чего не знаю я, затем снова посерьезнел.

– Скади[1], – уныло произнес он.

– Жена Харальда?

– Его женщина, его сука, его любовница, его колдунья.

– Никогда о ней не слышал.

– Услышишь, – пообещал Хэстен. – И если ты увидишь ее, мой друг, ты ее захочешь. Но она приколотит твою голову к фронтону своего дома, если сможет.

– Ты ее видел? – спросил я, и Хэстен кивнул. – Ты ее хотел?

– Харальд – порывистый человек, – вместо ответа проговорил Хэстен. – А из-за подстрекательства Скади отупеет. И когда это произойдет, многие из его людей будут искать себе нового господина.

Хэстен хитро улыбнулся:

– Дай мне еще сотню кораблей, и я смогу стать королем Уэссекса, не пройдет и года.

– Я передам Альфреду твои слова, – ответил я, – и, может быть, это убедит его атаковать тебя первым.

– Он не атакует, – уверенно возразил датчанин. – Если двинется против меня, то тем самым позволит людям Харальда рассыпаться по всему Уэссексу.

Это была правда.

– Так почему бы ему не атаковать Харальда? – спросил я.

– Ты знаешь ответ.

– Скажи мне.