Горящие здания

В душах есть все, что есть в небе, и много иного. В этой душе создалось первозданное Слово! Где, как не в ней, Замыслы встали безмерною тучей, Нежность возникла усладой певучей, Совесть, светильник опасный и жгучий, Вспышки и блески различных огней,Где, как не в ней, Бури проносятся мысли могучей! Небо не там, В этих кошмарных глубинах пространства, Где создаю я и снова создам Звезды, одетые блеском убранства, Вечно идущих по тем же путям,Пламенный знак моего постоянства. Небо - в душевной моей глубине, Там, далеко, еле зримо, на дне. Дивно и жутко - уйти в запредельность, Страшно мне в пропасть души заглянуть, Страшно - в своей глубине утонуть. Все в ней слилось в бесконечную цельность, Только душе я молитвы пою, Только одну я люблю беспредельность, Душу мою!

2

Но дикий ужас преступления, Но искаженные черты,И это все твои видения, И это - новый - страшный - ты?

В тебе рождается величие, Ты можешь бурями греметь, Из бледной бездны безразличия Извлечь и золото и медь.

Зачем же ты взметаешь пыльное, Мутишь свою же глубину? Зачем ты любишь все могильное, И всюду сеешь смерть одну?

И в равнодушии надменности, Свой дух безмерно возлюбя, Ты создаешь оковы пленности: Мечту - рабу самой себя?

Ты - блеск, ты - гений бесконечности, В тебе вся пышность бытия. Но знак твой, страшный символ Вечности Кольцеобразная змея!

Зачем чудовище - над бездною, И зверь в лесу, и дикий вой? Зачем миры, с их славой звездною, Несутся в пляске гробовой?

3

Мир должен быть оправдан весь, Чтобы можно было жить! Душою там, я сердцем - здесь. А сердце как смирить? Я узел должен видеть весь. Но как распутать нить?

Едва в лесу я сделал шаг,Раздавлен муравей. Я в мире всем невольный враг, Всей жизнею своей, И не могу не быть,- никак, Вплоть до исхода дней.

Мое неделанье для всех Покажется больным. Проникновенный тихий смех Развеется как дым. А буду смел,- замучу тех, Кому я был родным.

Пустынной полночью зимы Я слышу вой волков, Среди могильной душной тьмы Хрипенье стариков, Гнилые хохоты чумы, Кровавый бой врагов.

Забытый раненый солдат, И стая хищных птиц, Отца косой на сына взгляд, Развратный гул столиц, Толпы глупцов, безумный ряд Животно-мерзких лиц.

И что же? Я ли создал их? Или они меня? Поэт ли я, сложивший стих, Или побег от пня? Кто демон низостей моих И моего огня?

От этих тигровых страстей, Змеиных чувств и дум,Как стук кладбищенских костей В душе зловещий шум,И я бегу, бегу людей, Среди людей - самум.

41. * * *

Стучи, тебе откроют. Проси, тебе дадут. - О, Боже! Для чего же назначен Страшный Суд?

42. В тюрьме

Мы лежим на холодном и грязном полу, Присужденные к вечной тюрьме. И упорно и долго глядим в полумглу,Ничего, ничего в этой тьме!

Только зыбкие отсветы бледных лампад С потолка устремляются вниз. Только длинные шаткие тени дрожат, Протянулись - качнулись - слились.

Позабыты своими друзьями, в стране, Где лишь варвары, звери да ночь, Мы забыли о Солнце, Звездах, и Луне, И никто нам не может помочь.

Нас томительно стиснули стены тюрьмы, Нас железное давит кольцо, И как духи чумы, как рождения тьмы, Мы не видим друг друга в лицо!

43. Избранный

О, да, я Избранный, я Мудрый, Посвященный, Сын Солнца, я - поэт, сын разума, я - царь. Но предки за спиной, и дух мой искаженный Татуированный своим отцом дикарь.

Узоры пестрые прорезаны глубоко. Хочу их смыть: Нельзя. Ум шепчет: "Перестань." И, с диким бешенством, я в омуты порока Бросаюсь радостно, как хищный зверь на лань.

Но, рынку дань отдав, его божбе и давкам, Я снова чувствую всю близость к Божеству. Кого-то раздробив тяжелым томагавком, Я мной убитого с отчаяньем зову.

44. Раненый

Я насмерть поражен своим сознаньем, Я ранен в сердце разумом моим. Я неразрывен с этим мирозданьем, Я создал мир со всем его страданьем. Струя огонь, я гибну сам, как дым.

И понимая всю обманность чувства, Игру теней, рожденных в мире мной, Я, как поэт, постигнувший искусство, Не восхищен своею глубиной.

Я сознаю, что грех и тьма во взоре, И топь болот, и синий небосклон, Есть только мысль, есть призрачное море, Я чувствую, что эта жизнь есть сон.

Но, видя в жизни знак безбрежной воли, Создатель, я созданьем не любим. И, весь дрожа от нестерпимой боли, Живя у самого себя в неволе, Я ранен на смерть разумом моим.

45. Проклятые глупости

Сонет

Увечье, помешательство, чахотка, Падучая, и бездна всяких зол, Как части мира, я терплю вас кротко, И даже в вас я таинство нашел.

Для тех, кто любит чудищ, все находка, Иной среди зверей всю жизнь провел, И как для закоснелых пьяниц - водка, В гармонии мне дорог произвол.

Люблю я в мире скрип всемирных осей, Крик коршуна на сумрачном откосе, Дорог житейских рытвины и гать.

На всем своя - для взора - позолота. Но мерзок сердцу облик идиота, И глупости я не могу понять!

46. Уроды

Сонет

Я горько вас люблю, о бедные уроды, Слепорожденные, хромые, горбуны, Убогие рабы, не знавшие свободы, Ладьи, разбитые веселостью волны.

И вы мне дороги, мучительные сны Жестокой матери, безжалостной Природы, Кривые кактусы, побеги белены, И змей и ящериц отверженные роды.