ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ

— Деньги, думаешь, я по другой причине пришла?

У него был стеклянный, бессмысленный взгляд. Я догадалась, что он наркоман. Я медленно встала.

— Слушай, давай лучше я пойду, и мы обо всем забудем, — тихо сказала я.

— Сидеть! — прокричал он.

Я снова села обратно, моля Бога помочь мне выпутаться из этой ситуации. Я редко посещаю церковь и не знаю ни одной молитвы, но в этот момент поклялась, что если я выйду отсюда, то обязательно пойду в церковь и поставлю свечку, отстою службу.

Наверное, Бог услышал мои молитвы. Потому что Рустам успокоился и сел рядом со мной. Я дрожала.

— Кокса хочешь? — спросил он.

— Воздержусь, спасибо.

— Ты точно не проститутка, для них воля клиента закон.

— Так ты предлагаешь, а не заставляешь. Рустам, ты пойми, я совсем не хочу тебя как-то злить, ты мне вчера сказал, чтобы я тебе позвонила… вот я и позвонила. Понимаешь, это был соблазн…

— Решила попробовать стать проституткой?

— Точно, ну желание такое появилось… как это с мужиком за деньги.

— Да ладно, не ври, а то раньше такого не было?

— Нет…

— Что за циничное время. Если с вами на прямую договариваешься, вы проститутки, а если вас содержишь лет пять, то вы просто любовницы. А ведь на самом-то деле это одно и то же, все продается.

— Если так рассуждать, то конечно. Но получается, мы все проститутки, и вы мужики тоже. Чем вы лучше нас? Ведь есть те, кто тоже спят с женщинами за деньги.

— А эти сосунки, ненавижу их…

Я пожалела, что сказала об этом.

— Понимаешь, если смотреть с твоей точки зрения, все продается и покупается.

— Это я и хотел сказать. Ладно, время вышло… если бы тебя подослали, нас бы уже давно взяли. Видимо, ты просто не по адресу.

— Да… да… Пока.

Я встала с дивана. Рустам наблюдал за тем, как я удаляюсь. Схватила свой плащ, упавший с вешалки, и вышла из квартиры — дверь не была заперта. Не дожидаясь лифта, я побежала по лестнице. Цокот каблуков был слышен на весь подъезд, и от этого мне становилось жутко. Я представляла себя героиней фильма ужасов, которая бежит по лестнице, спасаясь от убийцы, гонящегося за ней с огромным ножом. По закону жанра я должна была добежать до первого этажа, но на последней ступеньке оступиться и упасть, кое-как подняться, но убийца успевал меня схватить, когда я была почти у цели и открывала дверь.

Я была где-то на втором этаже, когда действительно услышала чьи-то шаги. Сердце забилось в два раза быстрее. Я задыхалась. Оказавшись в пролете между вторым и первым этажом, я почувствовала, как чья-то рука схватила меня за плечо. Я закричала: «А…а…»

— Что ты кричишь, — сказал Рустам, — это я.

Я попыталась вырваться, думая, что он передумал.

— Да остановись ты. Ты говорила, что тебе нужны деньги, для чего?

— Для моего друга, он в больнице, нечем заплатить за лечение.

— Передоз?

— Да, — соврала я.

— На, — он протянул пачку денег.

— Не надо.

— Бери!

— Но я не буду с тобой спать, извини, я действительно не проститутка.

— Бери! А то я не понял… Друга своего спасай.

— А тебе зачем это?

— Зачем? У меня столько друзей отдали концы — вовремя не откачали, так что на… может, ты его спасешь, — я поняла, что он поверил в мою ложь.

— Спасибо, — я взяла деньги и, посмотрев последний раз в эти холодные, бездушные глаза, выбежала из подъезда.

Поймав такси, села и поехала к Диане. Она отпаивала меня коньяком и называла «дурой», что я влезла в такую авантюру и тем более без нее.

Глава XVII

На следующее утро я первым делом отправилась в больницу, где оплатила большую часть счета, ведь лечение еще не остановилось, поэтому сумма увеличивалась каждый день. Я заверила всех в бухгалтерии, что в скором времени рассчитаюсь по оставшейся части долга. Потом я пришла к Дане и убедила его, чтобы он разрешил мне вести дела от его имени. На следующий день мы пригласили нотариуса, и я оформила доверенность на свое имя. Потом целыми днями я разъезжала по страховым компаниям. Я приезжала к Дане по вечерам, как сумасшедшая рассказывала ему о том, как классно, что нам выплатят деньги. Но его это, кажется, не волновало.

Даня выглядел потерянным, а его безжизненный равнодушный взгляд был направлен не на меня, а куда-то в сторону, словно меня и не было в комнате. И я знала, что причиной всему этому была смерть Насти. Он мало говорил со мной, отвечая односложно. Врачи сетовали на то, что он не выполняет их указания. Я решила с ним серьезно поговорить. Даня лежал на кровати, читал.

— Я тебе привезла сок, фрукты.

— Спасибо.

— Как ты?

— Хорошо.

— Даня, а ты уверен, что хорошо?

— Да.

— А по-моему, нет. Ты посмотри на себя. Лицо у тебя серое, ты не брит. Ни на что не реагируешь, как будто тебе все равно, что происходит вокруг.

— А мне именно все равно.

— Но вокруг тебя жизнь, вокруг тебя люди.

— Ну и что.

— Что? Да как так можно. Ты что, хочешь всю жизнь провести в этих стенах, тебе нужно поправляться, нужно двигаться дальше. У тебя работа.

— Меня это не интересует.

— А что тебя интересует?

— Ничего.

— Даня, но так нельзя.

— А как можно, Маша? Отстань.

— Нет, не отстану. Я не могу смотреть на то, как мой друг обвиняет себя непонятно в чем, не желает жить дальше.