Горицвет (СИ)

— И я видел, — веско отрезал полицейский, и Юра снова ощутил корявую железную лапу, подхватившую его за шиворот. — Ишь ведь, еще скалится, аспидово семя. А ну, пошли. В участке мы с тобой живо разберемся.

Юра почувствовал, что его тянет за собой явно превосходящая сила. Он, собственно, не сопротивлялся. Слишком мучительна была боль в плече и слишком спутаны все мысли, чтобы он мог возражать. Однако тянущая за собой сила неожиданно смягчилась. Круг зевак покачнулся. В свете фонаря пролегли неверные тени.

— Вот он, — сказал запыхавшимся голосом швейцар Тимофеев, протискиваясь между зеваками и давая дорогу идущему следом невысокому кривоногому человеку, похожему на обезьяну. — Вот, глядите, как я и предупреждал их милость, он самый мальчишка и есть. Ишь вить зрячий, а сам убогим прикидывался. Так ведь, Емельяныч?

Городовому не слишком понравилась фамильярное обращение к нему при исполнении важной миссии — задержании опасного преступника, но ответить старому приятелю, каковым был Тимофеев, пришлось по возможности дружелюбно.

— Он самый, нарушает, вишь.

— А я что говорю, — подхватил Тимофеев. — Я, Соломон Иваныч, предупреждал их милость. А они мне, пустяки, мол. И вот видите, что вышло.

— Вижу, вижу. — Тот, которого Тимофеев назвал Соломном Ивановичем — человек — обезьяна — бегло оглядел Юру шустрым живым взглядом и добавил, обращаясь к городовому: — Э-э, любезнейший, вы подождите минутку. Тимофеев, сделай, братец, милость, позови Грега. Он здесь как раз недалеко, в клубе. Ему будет любопытно увидеть. Тимофеев, кивнув, тотчас удалился, а городовой отчего-то нахмурился.

— Чего тут любопытного? Не положено.

— Полноте, любезнейший, что вы такое говорите, что тут собственно такого…э-э… — Соломон Иваныч как-то изощренно ловко выложил свою руку из кармана и переложил ее в карман городового, все еще продолжавшего цеплять Юру за шиворот. Мало кем замеченный жест, тем не менее, имел выдающиеся последствия — городовой перестал поддерживать Юру за шкирку.

— Ладно. Никуда не денется. А вы чего рты раззявили, — рыкнул он в сторону зевак. — А ну, разойдись, нечего, нечего, тут вам не в цирке. Не положено.

— Да, господа, прошу вас, — поддакнул Соломон Иваныч. — Ничего интересного. Расходитесь.

Емельяныч начал усиленно расталкивать особенно любопытных, направляя их подальше в сторону от места происшествия. Впрочем, большинство зрителей рассеялось, не дожидаясь принуждения. Когда возле автомобиля остались лишь городовой, Юра и Соломон Иваныч, к ним подошли еще двое. Впереди, не спеша, раскуривая на ходу сигару, шел высокий широкоплечий Грег, он же Чернявый, в распахнутом щегольском пальто, за ним — упитанный Тимофеев в пышной ливрее. Юра зажмурился и непроизвольно вздохнул. Ему вновь стало страшно.

Грег сдержанно поприветствовал собравшихся и с заметным недоверием посмотрел на Юру.

— Вы, юноша, выбрали весьма неудачный день для вашей проделки, — сказал он помедлив и насмешливо сощурил холодные глаза. — Со вчерашнего дня в баке почти не оставалось бензина. Его только завтра утром обещали доставить из Нижеславля. Но, впрочем, может быть, это не вы вздумали угнать мой шпиц?

Юра вздрогнул от такого неслыханного оскорбления. «Угнать? Да за кого он меня принимает!»

— Он, он. Больше некому. Вишь, как зыркнул волчонком, — сказал Емельяныч, попробовав встряхнуть Юру для острастки.

— Оставьте его, — небрежно, но с грозной ноткой в голосе возразил Грег. — Итак, кто же это сделал?

— Я. — Юра почти равнодушно посмотрел на Грега. Сказав правду, он, безусловно, навлекал на себя неизбежный позор, но, не сказав, потерял бы нечто столь важное, для чего у него пока не находилось слов. Грег не сводил с него холодных глаз.

— Я не хотел, чтобы так вышло.

— Что именно?

— Я не собирался угонять вашу машину.

— Не верьте ему, господин Грег, — взревел Тимофеев, — врет, врет, проклятый чертенок.

— Окажите мне такую любезность, Павсикакий Анимподистович, — прервал его Грег, — передайте старшему коридорному, чтоб мне приготовили через час ванну.

Тимофеев обиженно притих, но, чуть-чуть помявшись, послушно поплелся к гостинице.

— Так зачем же вы все-таки отогнали автомобиль на эту улицу? — снова спросил Грег.

— Я хотел покататься, — ответил Юра, смущаясь и чувствуя, что краснеет до самых корней волос.

Так стыдно было почему-то выглядеть маленьким мальчиком в глазах этого большого, смеющегося над ним, человека. А то, что Грег подсмеивается, да еще получает удовольствие от всего этого комичного расследования не вызывало сомнений. Но именно в ту минуту, когда Юра подумал об этом, во взгляде Грега произошла какая-то странная перемена. Он целиком сосредоточился на Юрином лице.

— Послушайте, молодой человек, — сказал он, стряхнув пепел с сигары и обдавая его смешанным запахом душистого дыма и вина, — вы мне сейчас удивительно напомнили… Послушайте, у вас есть… ну, скажем, сестра?

— Да… Есть… она, да. — Юра недоумевал. В самом деле, при чем тут его новорожденная сестра?