Горизонт событий

— Именно так, — сказала Литера. — Для Маркуса не было разницы, кто перед ним — человек или полтергейст. Он видел Шептуна, своего хозяина. И для Тибета не было разницы. И для меня тоже… теперь.

— Хм, — задумался Борланд. — День точно полон на сюрпризы. Узнать, что за этой милой апельсиновой мордой скрывается душа человека, заложившего основы клановой системы? А Клинч уже выехал на его наработках?

— Оставь Апельсина в покое, — сказала Литера, беря его за руку. — Шептун хотел помогать людям и бороться со злом, вот и нашел способ. И он счастлив в своем призвании.

Глава 30. Исход

Было уже утро следующего дня, когда Марк, Борланд и Литера выбрались на дорогу, ведущую до Киева. Зона осталась далеко позади, густой лес скрывал полностью и стену Барьера, и возвышения атомной электростанции. Неподалеку находилось село со звучным названием Новый Мир. В его окрестностях Марк объявил, что они дошли до места.

— Здесь мы и остановимся, — сказал он, взглянув на часы. — Нас заберут минут через сорок.

— Как ты узнал, к какому времени надо разобраться с делами в Зоне? — спросил Борланд. — Неужели у тебя все по минутам расписано?

— Не совсем. Нас тут будут ждать…

— Дважды в сутки, ежедневно, появляясь каждые двенадцать часов. Те же указания, которые ты дал Ореху.

— Точно, — подтвердил Марк. — Осталось немного.

Литера села на траву, снова доставая двухлитровую бутылку с водой, найденную в туннеле Коалиции. Всю воду Марк и Борланд отдали девушке, поскольку после перерождения ей хотелось пить каждые полчаса.

Борланд долго смотрел вдаль.

— Как думаешь? — спросил он. — Клинч соберет Монолит?

— Это уже не наше дело, — ответил Марк. — Пусть делает, что хочет. Но если бы он отказался сразу…

Марк глянул на пистолет, лежащий на ладони.

— Ты убил бы его, — закончил Борланд.

— И затем пришлось бы скрываться всю жизнь, — сказал Марк.

Он спрятал пистолет.

— Я еще ни разу не сталкивался с этой очевидной истиной настолько прямо, — произнес он. — Порою и другом, и врагом могут оказаться самые разные люди. В том числе и случайные.

— А в жизни вообще не бывает людей, кроме случайных, — ответил Борланд. — Если семью не считать.

Марк ничего не ответил. Борланд сел рядом с Литерой, задорно дотронулся до кончика носа девушки.

— Ну? — спросил он. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже вполне хорошо, — сказала Литера. — Только устала.

— Ничего, ласточка. Идти больше не надо.

Девушка положила голову на колени. Затем произнесла:

— Марк?

— Да?

— Я вспомнила тебя. Только сейчас.

— В каком смысле? — спросил сталкер.

— Я тебя видела. В своих видениях, когда папа умер. Видела твое лицо. Ты склонился над ним, пытался помочь. Достал артефакт, чтобы папа сумел вылечить меня от лейкемии. Спасибо тебе.

Марк стушевался. Не зная, что делать, он уставился вдоль дороги.

— Да, он такой, — сказал Борланд. — Литера, смотри на этого парня. Перед тобой стоит человек, равных которому по интеллекту и силе воли я не видел никогда. Он уже дважды наносил Зоне мощные удары, после которых все в ней необратимо менялось. Будь я проклят, если лгу, но Марк именно тот представитель великих личностей, которые творят историю.

— Нет, — сказал Марк. — Я не такой. Мне все это не было нужно.

— Друг, ты скромничаешь.

— Единственный, кто тут велик, — это Сенатор.

— В смысле? Разве не ты придумал, как снять купол с Припяти и сломать Монолит?

— Я, но что это меняет? Борланд, сам подумай. Все, что мы с тобой сделали, все, что делали те, кого мы вовлекли в эту войну, — было лишь мелкими шажками на пути к цели, задуманной еще Сенатором. Он хотел все исправить, остановить вторжение Монолита, причем сделать это так, чтобы никто не получил технологий другой стороны. Его народ не должен был заполучить нас, а людям нельзя было овладевать мощью Монолита. Чем дольше я думаю над этим, тем больше прихожу к мысли, что Сенатор просто старался оставить все как есть. Но он не мог противостоять ни желанию людей поработить Зону, ни намерениям своих соплеменников высвободиться и рассеяться по нашей планете. Борланд, мне страшно. Зона никуда не денется, а два мира вечно будут сталкиваться друг с другом, пока наконец не сойдутся в конфликте. И тогда я не предскажу, что произойдет.

Борланд покачал головой.

— Я не знаю, что сказать, — признался он.

— Сенатор мудро распорядился тем, чем располагал, — Марк устало прислонился к стволу дерева. — Он понимал, что один в поле не воин. У него были лишь знания о своей цивилизации и нож. И он распределил все это между мной и тобой. Зачем? Он же не мог представить, что мы в самом деле захотим всем этим пользоваться. Или все же мог? Знал ли Сенатор, что мы получим стимул сразиться с Зоной?

— Сейчас я могу поверить во все, — ответил Борланд. — Но меня утешает мысль, что не я начинал эту войну, зато сделал все, чтобы ее закончить. Мы выжили и победили.

— Точно ли победили? — усомнился Марк. — Я ни в чем не уверен. Сделал ли я все, на что имел право, или же перегнул палку?