Горизонталь

Раздался сигнал подкатывающего старого корыта, именуемого «жигулями» пятой модели, сотворенного еще при Брежневе и допиленного при Путине, кругом катанного, на пузо уложенного и калашом во все заднее стекло венчаного. Из колонок во всю ивановскую орал некий сеньор, испытывающий острую необходимость в блатном телефоне, часах на руку и перемещении своей пятой точки с «Лады» на «Cruiser Prado». Веяние времени, так сказать. Губа ж не дура. Из окошка вылезла фиксатая морда Кузьмы Гусева.

– Передай Майклу, что это был только бизнес. Я всегда любил его, – он частенько цитировал «Крестного отца» к месту и не к месту.

– Здорова, братишка! – Санёчек упал на переднее сиденье, по-братски пожав руку и приобняв своего лепшего кореша.

– Здорова, братишка! Ну че, арестант Кольцов, вольному – воля?

– Спасенному рай! – недовольно ответил только что освобожденный. – Ты где там шлялся? Загодя приехать не мог? Жду тебя тут! А я, между прочим, срок за тебя мотал, понял?

– Да ладно ты, братишка, не пыли. Приготовлениями занимался. Банька, самогоночка, телочки! Все по высшему разряду для дорогого друга.

– А че стоим? Погнали.

– Ну кто стоит, а кто и сидит.

– Сплюнь.

– Точняк. Помчали!

– Гони коней! Страх бабу как хочу. Точно бабы будут?

Кузьма лишь ухмылисто кивнул, а затем газанул так, что земля, вырвавшаяся из-под колес, перелетела через ворота колонии. Оттуда аж выбежал страж и помахал рукой. Санёчек ответил ему уважительной комбинацией из среднего пальца и кулака, высунутой из окна.

– Есть там одна! Вика-Вика-Виктория! Шик вообще! Сам пробовал, – тараторил Кузьма.

– Ты че, охренел? Поматросил и бросил, а теперь мне второй сорт скинул?

– А тебе чего, девственницу подавай?

– А че бы и нет?

– Где ж ее в Белске-то найти? – захохотал Кузьма. – Молодежь нынче пошла такая. Это в наши годы девки целку берегли…

– Не у всех вышло! – заржал и Кольцов.

– Ну многие старались по крайней мере. А сейчас чего? Только сиськи расти начали, и все – начался поиск, куда бы заскочить да повертеться. Блядство процветает, никакой морали! – на серьезных щах вещал Гусёк, а потом снова заржал, не выдержав.

Кузьма восторгался своей способностью охмурять женщин. Типичный ловелас с понтами. Периодически он знатно привирал как о количестве побежденных сердец, так и о лишних сантиметрах, что прибавлял к своему детородному органу. Все свои знали об этой особенности его личности, и уже никто не обращал внимания.

– Не понравится если Вика, новую найдем! Проблема, че ль? Пединститут рулит! Малый мой обещался кого-то привести.

– Микулай уж по бабам ходок?

– А то! Мы, Гусевы, ого-го! Ни одна педовская девка перед нами не устоит.

– Так же хорошеньких набирают?

– Есте-е-е-ественно. Со всей округи нагнали первокурсниц. Уф! Кровь с молоком.

– Мож, сразу в пед?

– На Вику посмотришь – уходить не захочешь. Бойкая знаешь какая?

– А сам чего ушел?

– Умная больно. Поначиталась там книжек. Принцессой себя возомнила. И так же хочет. А со мной не забалуешь! Оно мне надо?

– А мне надо?

– Усмиришь кобылку, а там видно будет. Чемодан. Такси. Вокзал. Никогда не поздно.

– Да легко. Мчи меня уже к этой ретивой. Дам я ей принца, ага. Ишь, чего придумала. Откуда ж им тут взяться-то? Графьев-то уж лет как сто нет. Еще после революции всех на вилы посадили. Мне дед рассказывал, когда живой был.

– И правильно! Нечего этим буржуям на простом люде наживаться. Мэра посадили, слыхал?

– Я не на Луне вообще-то был.

– Ну мало ли. Так вот, сейчас до хрена таких развелось.

– Как мэр?

– Да баб этих, которым принц нужен. Чем смазливее мордашка, тем туже кошелек просит.

– Я бы вообще все эти институты позакрывал, чтобы не было этих умниц. Дело бабы – рожать и вести хозяйство. На кой ей эти умные книжки? Мужик в доме должен быть главным. Как сказал, так и будет.

– Ну ты не пыли. Пед закроют если, то и студенточки все разъедутся. Чутка-то оставить надо. Пока молодые, их и потараканить можно несмышленых. Симпотные ж потом в Москву уезжают за своими олигархами. Одни страшилища остаются.

– Вика тоже страшилище? – насупил брови Санёчек.

– Да ж разве я своему лепшему корешу страшную бабу подгоню? Норм она.

– А чего не уехала?

– Так батя у нее из буржуев, со шмотками магазин в центре, она там, кстати, и работает торгашкой.

– А на кой училась в педе, если торгашкой стала?

– Да я почем знаю, чего пристал как банный лист к жопе? Приедем, сам у нее и просишь.

– Тоже надо рвать отседа! – почесал свою лысую голову Санёчек. – В Москву! В Москве сейчас все бабки. Общался с одним. Такие вещи рассказывал. Москва – сила! Там жизнь! А тут… Э-э-э-эх! – он цыкнул через щербинку в зубах в окно. – Что это за жизнь такая: если у тебя магаз со шмотками, то ты уже буржуй? Жалкий коммерс и все! В Москву надо рвать, я тебе говорю, чтоб мимо Кремля на «гелике» рассекать да с телками дойными по кабакам шарахаться.