Горизонтальная война – снимая маски (СИ)

— Не сможете. Только убьётесь.

В зеркало заднего вида я заметила бегущих Рому и Виктора.

— Твою мать.

Сдав назад, резко развернулась и поехала в сторону полей, раскинувшихся позади дома. Не могли же они обнести забором всё?.. Через несколько минут справа замаячил густой лес.

— Так вот, как вы скрываетесь, — усмехнулась я.

Сжав руль, я дёрнула его вправо и охнула, наехав на кочку. Послышался глухой хлопок, и одно из задних колёс лопнуло. Машину повело в сторону, и если бы не удача, то я наверняка бы перевернулась.

— Сука! — закричала я, отстёгивая ремень безопасности и открывая дверь.

Оглянувшись, заметила пистолет в руке Ромы. Так это он стрелял? Совсем больной, — скрипнула я зубами.

— Лучше бы тебе остановиться, — крикнул он. — Не зли меня, Мелания.

Псих. Натуральный псих. Глазам своим не верю. Рома шёл уже размеренно, держа меня на прицеле. Шагах в пятнадцати от него отвечал на звонок Виктор Домогаров. Саша бежала от дома, спотыкаясь и что-то крича.

Сжав зубы, я сосчитала до десяти и выдохнула. Бороться против оружия не стану. Не дура же я, но вот такого развития событий совершенно не ожидала. Вот интересно: он реально бы выстрелил? То, что пробил шину, чтобы остановилась машина — это понятно, но вот в человека... меня, выстрелил бы?..

— Идиотка, — ругнулся Роман и положил пистолет на крышу машины.

— Сволочь трусливая, — рявкнула я, — ты со мной только с помощью этого справиться можешь?! — я кивнула на оружие. — Да ты с ума сошёл махать перед моим носом пистолетом! — сжав руки в кулаки, я смотрела исподлобья на Белоярцева.

— Да с тобой рядом невозможно не сойти с ума! — крикнул он зло. — Что за бабы пошли! — он от души пнул колесо и взъерошил волосы на затылке. — Дура ты, мелкая! Дура!

— Чё? — опешила я. — Это ты меня дурой назвал? Да с какого хрена я дура-то? Если ты идиот безмозглый притащил сюда это?! — я ткнула пальцем в остановившегося Домогарова. — Совсем больной?!

— Мелания, — медленно прорычал Рома, — с тобой, как и раньше, просто невозможно оставаться спокойным. Ты даже сейчас меня выводишь из себя. Заткнись, женщина, пока не получила!

Уронив челюсть, я на секунду забыла о том, что в общем-то боюсь и его, и его прикосновений. Нахлынувшая злость стёрла остатки разума, и развернувшись, я залепила ему пощёчину. Как быстро в памяти притупляются плохие моменты, ведь мы часто ссорились именно так. Дня не проходило, чтобы мы не поорали, правда, расходились и остывали быстро. Спустя десять лет, и пройдя через такие испытания рядом с ним я становлюсь такой же, как в детстве.

Моя рука провалилась в его лицо и съехала на губы. Зачарованно отлепив пальцы от искривлённого рта, я посмотрела на ладонь и прошептала:

— Что это?

Часть кожи на лице оказалась ниже линии подбородка, а на лбу появилась тёмная полоска кожи. Как во сне, я сковырнула часть массы и потянула на себя.

— Рома? Это что?

— Не смотри, — он закрыл рукой лицо и гаркнул: — Саша, тащи её в дом!

— Ээ, нет, — я прижала его к машине и попыталась снова дотронуться до лица.

Но Рома лишь сильнее прижал ладони и напряг плечи. Сумасшедший дом, — содрогнулась я. Может, это всё сон, и Саша ко мне не заходила?

— Братик, — запыхавшаяся Саша встала рядом и согнувшись, тяжело вздохнула. — Я ведь предупреждала, что получится именно так.

— Я сказал — забери её!

— Саш, — я показала на своё лицо и уточнила: — Я правильно понимаю, что это маска? Искусственная кожа? Вы меня обманули, и всё-таки пострадали при пожаре, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хлопнув себя по лицу, она покачала головой и склонила её набок:

— Нет, милая. Лицо брата не пострадало, ну почти. В Лондоне он как-то ввязывался в драку, и не единожды, поэтому ему вправляли нос, ну и зашивали кое-какие шрамы. Чтобы избавиться от следов, ему пришлось сделать пластику. Но ничего страшного там нет, поверь.

— А что тогда? — я снова посмотрела на замершего Рому.

— Так и будешь прятаться? — Саша пнула его по ноге и прошипела: — Ты мужик или девка малолетняя?! Где успел яйца потерять?

— Эм, Саш, не стоит, — покраснела я.

Давно я не слышала подобных разговоров. Сестра Ромы всегда грешила подобной лексикой, за что её постоянно ругала тётя Алиса. Прошла минута, прежде, чем Рома сдвинулся с места, и опустил руки. В его глазах сверкали злость и ещё что-то. Что-то, что я не могла распознать.

Как во сне, я протянула подрагивающие пальцы к нему и коснулась шеи. Складка искусственной кожи легко поддалась, поэтому я без труда смогла поднять её. Сначала показались губы и твёрдый подбородок с маленькой ямкой. Потом открылись загоревшие гладко выбритые щёки. Крылья носа трепетали и были уже, чем в силиконе. Когда оставалась только верхняя часть, он резко поднял руку и убрал остатки грима.

— Никита?

Несколько секунд я просто смотрела, не веря своим глазам. Ноги подкашивались и не желали держать вдруг ставшее очень тяжёлым тело. Опустившись на сухую землю, покрытую рваными островками травы, я вцепилась в неё, как последнюю опору, и подняла голову: