Горизонты (ЛП)

Защитники бились не на жизнь, а на смерть с Отродьями, которые неумолимо подступали к забору. Более они не позволяли просто-напросто себя взрывать. Теперь они двигались перебежками: одна группа вела подавляющий огонь по обороняющимся, пока другая под прикрытием огня продвигалась вперед на пару десятков метров, находила укрытие и уже сама вела огонь, прикрывая прошлую группу, чтобы уже она могла продвинутся вперед, приближаясь все ближе к защитникам Капеллы, и всё повторялось заново. А у защитников дела были плохи: они группировались за теми участками баррикады из дерева и металлоконструкций, которые еще не были взорваны или подожжены. Те из обороняющихся, кто не стрелял, кричали о помощи, патронах. Или просто от боли.

Пламя охватило крыши величавых домов, которые были возведены совсем недавно, наполняя воздух едким дымом и пожирая все то, чего добилась Скотч Тейп. Туалеты, которыми она так гордилась, теперь горели словно свечки, медленно обваливаясь вовнутрь. С жутким стоном полыхающий почтамт наконец встретил свою судьбу, от которой он убегал уже на протяжение двухсот лет. Лагерь беженцев, на другой стороне реки, был похож на муравейник из объятых паникой пони, которым некуда было бежать, и поэтому, они бежали туда, кода могли побежать только настоящие безумцы — в ворота Ядра.

И посреди всего этого плакала Чарити. Плакала горькими слезами, которые текли медленнее всего. Она никогда не отдавала чего-либо безвозмездно, если иначе сделать было нельзя, и вот теперь она, стиснув зубы, фокусировалась на планшетах пред ней, когда подбегали жеребята.

— Мне нужно четыре лечилки и Икс! — крикнул один из них.

— Возьми по коробке того и другого со склада! И скажи, чтобы были экономнее! — сказала она, указывая на какие-то коробки. Жеребенок кивнул, каска, явно ему великоватая, покачалась на голове, и он рванул к коробкам, закинул их на спину и убежал прочь. Чарити взяла карандаш из-за уха, перевернула страницу на красном планшете и поставила две маленькие единички напротив иконок шприца Мед-Икса и фиолетового пузырька.

— Шестерым нужны триста-восьмые! — крикнула кобылка.

Чарити просмотрела планшеты.

— Возьми четыре коробки с зеленого штабеля! — крикнула она в ответ, делая еще одну отметку в другой накладной.

Серая пони рванула к ящикам и через минуту крикнула:

— Тут нет триста-восьмых!

Торговка посмотрела в накладную, затем на кобылку.

— Там должно быть как минимум двадцать!

— Ну, а их нет!

Она тут же оказалась у штабеля, сканируя его на наличие коробок с патронами, взяла одну из них, потрясла ее и кинула в сторону.

— Черт…

Еще пять.

— Черт!

Чарити кидала пустые коробки за плечо и ставя рядом те, что были с патронами. Как оказалось, большинство коробок были пустыми.

— Да какого черта?! Кто брал триста-восьмые? — выкрикнула она под звуки битвы. — Должна же быть блядская систематика!

— Ну а мне-то что делать? — спросила кобылка, выпучив глаза.

Чарити оглянулась на стеллажи, осматривая коробки с патронами, на которых были коряво выведены мелом цифры.

— Так у нас ведь еще остались патроны пять-пятьдесят-шесть, да? Возьми из козел шесть вармит-винтовок и две коробки патрон пять-пятьдесят-шесть и неси их бойцам!

— Вармит-винтовки? — переспросила кобылка, будто не расслышала сказанное.

— Именно! Либо можете Отродий дерьмом закидывать! Давай шевелись, пока я тебе надбавку за риск не урезала! — рявкнула Чарити, толкнув кобылку к коробкам с патронами, и делая тем временем заметку на планшете, который она левитировала перед собой, карандашом, который она держала в зубах.

Вдруг грянул громкий взрыв и планшет, мгновение назад паривший в воздухе, выгнулся вперед и полетел прямо в лицо кобылки. От удара она перекусила пополам карандаш и упала на землю спиной, держа свой кровоточащий нос и сжимая глаза от невыносимой боли.

Когда она открыла их, на месте ящиков с патронами и амуницией была воронка, покрытая щепками, а от кобылки, которая побежала к ним, осталась лишь кровавое месиво в паре метров от эпицентра взрыва. Остальные жеребята, которые пришли за припасами, побежали кто куда и исчезли в дыму.

Чарити всю трясло от вида тлеющей воронки. Всё её тело покалывало, будто через неё проходил разряд тока. Позади неё лицом вниз лежал планшет, из которого торчал большой кусок дымящейся шрапнели. Когда шок немного утих, она почувствовала, что её немного ранило шальными осколками, и эти раны медленно кровоточили, пока она пыталась выдавить из себя слова.

— Глупая… глупая… — сказала она дрожащим голосом и указала на кровавые ошметки. — За смерть полагается штраф, дура! Ты…

Она села на землю, голова поникла, а из глаз потекли слезы, стекая по окровавленным щекам. Во рту был привкус меди.