Горизонты оружия

В общем и целом — 3–5 лет на арене (причем вторая половина этого срока — высокооплачиваемая и не очень опасная, вплоть до возможности обзавестись своим домом за пределами гладиаторской школы-казармы, приходя на бои как на работу!). Еще примерно столько же — в качестве «играющего тренера», с плавным переходом то на вольные хлеба, то в почти офицерский статус армейского инструктора, то на еще более оплачиваемую (и вряд ли более опасную, чем просто военная служба) должность элитного телохранителя (иногда — с киллерским уклоном). А что положение infame не позволит «избирать и быть избранным» — так далеко не для каждого это важно…

До столь завидной перспективы надо было еще дожить. Вообще развитая гладиатура балансировала между двумя крайностями: высокое искусство ветеранов — и жестокая бойня «рядовых», без особого мастерства, но с огромным количеством «взаправдашней» крови… Причем требования публики, «заказывающей музыку», все более склоняли ее ко второму варианту. А если учесть, что с нарастанием массовости и той самой «развитости» гладиатуры в ней все чаще имели место поединки по слепому выбору, при котором жребий мог выставить новобранца против опытного воина…

Вот так: наиболее «адские» признаки гладиатура приобретала по причинам не сакральным, а социальным. Причем то-то и оно, что скорее обретала их, чем обладала ими изначально. Из-за той самой безоглядной «масштабности», на которую римская цивилизация вышла во всех своих проявлениях: завоевания, строительство, рабовладение, степень урбанизации, эволюция политических институтов… И все это — без «предохранительного клапана» (точнее — с гладиаторскими играми в качестве него!), без поиска альтернативных вариантов, неостановимо, «только вперед и ввысь»…

Но для того, скажем прямо, каторжного быдла, из которого главным образом и формировался гладиаторский состав (нужно ли уточнять, что типаж «опального генерала» либо «благородного юноши», даже не будучи полным вымыслом, все-таки представлял собой редкостную экзотику?), это был на редкость завидный путь! Более того: кажется, ТОЛЬКО на гладиаторской службе такие перспективы и открывались. Осужденный раб, осужденный же разбойник, военнопленный, дезертир — все они не имели иных шансов «вписаться» в современное им общество. Даже полноправный по рождению представитель городского плебса (без «стартового капитала» и влиятельного дядюшки) или новобранец-легионер вряд ли мог получить на выходе лучший результат. Разве только ценой долгих лет лишений и непомерного труда (что для многих хуже ран и опасностей), а в случае военной карьеры — и тех самых ран с опасностями вместе. И, собственно, ради чего? Чтобы через много больший, чем у удачливого гладиатора, срок достичь положения, условно говоря, отставного унтер-офицера? Гладиатор (удачливый!!!) к тому времени уже давно бы освободился (в ту или иную сторону — но уроженцы эпохи, когда человеческая жизнь стоит мало, об этом не всегда задумываются) и жил бы себе в достатке и довольстве, осененный славой «суперзвезды». Или даже освобождаться бы не стал, причем не обязательно с прицелом на карьерный рост — а потому, что он очень, ОЧЕНЬ доволен своим статусом, образом жизни и мерой риска.

Неудивительно, что гладиаторы (в отличие от просто рабов или даже легионеров!) фактически не бунтовали. Солдаты всех времен и народов, случается, и восстают; но кто слышал о восстании прапорщиков?

3

…Руки бинтовались жесткими ремнями, на которых, кажется, были налеплены даже какие-то бляхи. <…> Первые удары пришлись кулак в кулак, глухо клацнул сминаемый свинец. <…> Зал немедленно после появления первой крови завелся и теперь бесновался, распаляясь с каждой секундой. В мире, где невозможно умереть иначе чем естественной смертью, где даже пощечину обидчику нельзя дать без немедленной сатисфакции, из людей выползали такие инстинкты, что не снились римлянам времен упадка.

<…> Кулак грека снизу ударил в незащищенное горло. Илье Ильичу почудилось, что даже сквозь единодушный вопль толпы он слышит хруст, с которым бронированный кулак дробит хрупкую гортань.

С. Логинов. «Свет в окошке»