Горизонты. Сборник яркой современной фантастики

Помнится, и девушки (особенно некрасивые) подключались к этой травле. В кои-то веки молодёжь почувствовала себя настоящими патриотами. Правда, фантазия у них была скудноватой – не могли они родить что-нибудь по-настоящему задевающее. Но есть такое свойство у громких криков – в конце концов, даже нормальные люди начинают воспринимать их всерьёз. А ведь на мне ещё и клеймо: «Не такой». И вот я обнаруживаю, что на меня и прочих ремонтников начинают косо смотреть: дескать, чего это вы, ребята, отсиживаетесь в тылу, пока наши бравые ополченцы рискуют жизнью на передовой?

И я, к стыду своему, поддался. Будь я постарше, то вряд ли меня смогли бы сломить. Но я был в таком возрасте, когда мнение сверстников действительно имело значение. Думаю, все понимали, что я делаю глупость, кроме меня. Офицер, которому подчинялась наша ремонтная бригада, был удивлён:

– Ополчение? Да это же для дураков! У тебя же есть мозги, зачем уходить из бригады?

Но я был непреклонен. А поскольку каждый был вправе вступить в ополчение, то меня, в конце концов, отпустили. И вот я стал «полноценным» защитником родных краёв.

Думаете, нас обучали? Да, ровно три дня, чтобы мы хоть как-то научились обращаться с автоматами. И вот здесь я понял, какую глупость сморозил. Мобильных пехотинцев готовили по году, и они всё равно погибали. А что же мы, которым только и показали, как снимать автомат с предохранителя да перезаряжать?

Моё решение обернулось полным провалом. Я практически положил голову на плаху, а ближе к своим, так сказать, «товарищам», не стал. Какая может быть дружба с заклеймённым человеком? Мало того, я ещё и выбил больше всех очков на стрельбище, когда проходили испытания. В результате я оказался в некой «спецгруппе» (мы отличались от других тем, что стреляли чуточку метче), и меня с другими ребятами невзлюбили за новоприобретённую «элитарность».

Тогда я был очень наивен – думал, будто война изменит таких, как Джой, и они, пройдя испытание огнём, начнут ценить дружбу и взаимовыручку. Не прокатило. Чем хуже шли дела, чем ближе раздавались выстрелы снаружи, тем больше нервничали новоиспечённые ополченцы. Те, что громче всех упрекали меня в трусости, срывались, ссорились и творили неимоверную чушь вместо того, чтобы оставаться на посту. А дезертировать было уже нельзя – за такое казнили.

Из сборища болванов, тем не менее, отсеялись удивительно хладнокровные личности, которые и составили костяк настоящего, готового сражаться ополчения. Ей-богу, я никак не ожидал, что подслеповатый Скай, настоящий зубрила, окажется таким храбрецом. С описываемых событий прошло уже немало лет, а Скай всё такой же – хладнокровный, расчётливый, не ведающий страха. Как тогда он бежал врагам наперерез, так и сейчас он выводит свои отряды из самых безнадёжных передряг. Думаю, мне повезло, что тогда я оказался рядом с ним.

Другой сюрприз преподнёс Коул, прослывший в нашей школе спортивной звездой. Это был невероятно самовлюблённый и задиристый тип, я просто ненавидел его – и вдруг мы друзья. Когда все остальные в страхе бежали, я и Скай встали насмерть, а вместе с нами остался и Коул. И в один миг оказалось забыто моё клеймо, в один миг были стёрты все границы социальных групп. И так случилось со многими. Прежние враги превратились в друзей – и в каких друзей! Думаю, это единственная хорошая вещь, которую нам преподнесла война.

* * *

Каждый боец помнит своего первого противника.

Это случилось во время очередной бомбардировки. Аэрдос молотили с такой силой, что изрядно проредили зенитную батарею. Наружу срочно погнали ремонтников, чтобы те хоть как-нибудь залатали брешь в обороне – иначе военному городку конец. А ребята, как и следовало ожидать, тоже угодили под удар.

Настал звёздный час нашего славного ополчения. Пока уцелевшие ремонтники чинили зенитки – ну, те, что можно было починить – мы должны были эвакуировать раненых. «Ангельская пыль» в тот день не сыпала, потому что Аэрдос снова сбрасывали десант. А это означало, что надо было быстро погрузить раненых в машины и смыться, пока нас не прижучили (простите за каламбур) гигантские пауки.

На спасательную операцию отрядили мою группу. На каждый грузовик полагалось по два ополченца. Я ехал со Скаем. Шесть грузовиков домчались до места взрыва, и мы впопыхах, даже не оказывая первой помощи, загрузили раненых.

И вот тут началось веселье. Паукам так понравились аккуратные коробочки наших грузовиков, что они побросали свои цели и бросились в погоню. И стреляли они, конечно же, по последней машине, в которой ехали мы со Скаем.

Вот это была поездка… Скай рулил, а я, высунувшись из окна, палил из автомата по преследователям. С тем же успехом мог и не стрелять – всё равно ни в кого не попал. А затем рядом разорвался вражеский снаряд. Наш грузовик лихо подпрыгнул и грохнулся набок. Завались он на другую сторону – и я бы уже не писал эти строки.