Горькая Алёнка. История очередной блудницы

Николай Петрович пришёл в восторг от неожиданной нагловатой развязности этой девчушки. То есть мук совести после содеянного, он явно испытывать не будет.

– За что выпьем, Алёнушка?

– За братца Иванушку. Совсем в козла превратился.

Петрович улыбнулся во все, недавно отреставрированные 32 зуба. Эта малолетка нравилась ему всё больше.

– А если серьёзно? За твои прекрасные изумрудные глаза и губы алые как маки?

Он использовал излюбленный комплементарный арсенал. Но его, начавшийся было, словесный понос неожиданно прервали.

– А давайте выпьем за то, чтобы вы переехали в отдельную квартиру, и спокойно встретили свою старость в нормальных условиях. В окружении заботливых детей и внуков.

Это был удар ниже пояса. «А девка-то с характером, – смекнул хлебосольный хозяин коммунальных апартаментов. – Под красивой обёрткой не всегда, окажется шоколад».

– Ну, что толкнёмся? – Алёнка чокнулась с удивлённым, но уже разгорячённым Петровичем и попросила налить ей вторую стопку.

Армянский коньяк молодая гостья закусывала исключительно вареньем, интуитивно надеясь, что такое сочетание не вызовет в ней повторного рвотного рефлекса.

На четвёртой рюмке Николай Петрович запросил брудершафт.

– Валяй, – махнув 50 грамм, согласилась она. И возрастной ухажёр коршуном впился в её губы, пытаясь при этом снять с Алёнки футболку.

– Пока бутылка не допита, а я ещё не хожена в туалет – ничего не будет.

– Как скажешь, моя хорошая, как скажешь.

Помолодевший за последний час седовласый мужчина рассыпался перед ней мелким бесом. Когда янтарной жидкости оставалось чуть на дне, Алёна хоть и встала по-солдатски, до уборной добиралась по стеночке. В конце коридора она нащупала рукой выключатель. После нажатия клавиши, слева, сразу же раздался возмущённый ропот. Оказывается, был выключен свет на кухне, где заседала всё та же компания.

– Простите, ради Бога. Я по незнанке, – она начала оправдываться заплетающимся языком перед выскочившей на неё сердитой бабой.

– Вот где выключатель! – прокаркала та и щёлкнула им изо всех сил.

Алёна успела обратить внимание, что у этой недовольной особы под белой майкой была ярко выражена колышущаяся грудь. В районе локтевого сгиба.

Справив малую нужду и чуть не заснув на унитазе, Алёна пошагала… нет, не обратно в комнату, а прямиком на кухню. Там, не глядя ни на кого, рыгнув, она включила кран, вымыла руки и сполоснула лицо.

– Вообще-то в туалете есть умывальник. Могла бы и там свои сопли смыть! – за её спиной раздалось уже знакомое шипение. Алёнка развернулась. За столом сидели: долговязый парень, видно её ровесник, мужчина 35—40 лет с выразительными чертами лица и три женщины разных возрастов. С краюшку углового дивана примостилась пожилая дама за 60, рядом с ней – её сорокалетняя копия, а по центру восседала перезрелая любительница белых мокрых маек.

На самом деле Алёна не вглядывалась в их лица, сравнительный анализ произошёл за считанные секунды. Сначала она хотела ответить своей обидчице что-то резкое, но снова обратила внимание на её, отдыхавшую на животе грудь, и не стала сражаться в словарном поединке. Улыбнувшись всем присутствующим, она поспешила вернуться обратно к своему старцу.

– А свет чё не выключила?! – послышалось ей в след.

«Сколько же энергии на меня было потрачено этой тётей-мотей, типичной хранительницы коммунального очага», – думала Алёна, топая босыми ногами в темноте.

Когда она ввалилась в комнату, Коля (как он просил его называть) уже возлежал на постели. Ощущая себя, как минимум, Джакомо Казановой.

Попросив включить обратно телевизор, а яркие лампочки, наоборот погасить, она предупредила своего будущего любовника: – Поставь мне будильник на полвосьмого. Очень надо. На работу опаздывать нельзя.

Раздевшись, она прошмыгнула под одеяло к стене.

Утверждение сомнительное, но, иногда алкоголь действительно выручает как анальгетик в вынужденном сексе без любви и страсти. «Заснуть не получится, придётся участвовать. Может он быстрее кончит и вырубится?».

В миссионерской позе на Алёну со стены строго взирали «Три богатыря». «А Алёша Попович, ничего такой себе». Фантазии на тему былинных героев смягчили на время понимание омерзительной происходящей реальности и даже открывали силы на творчество. «А что если ещё раз позлить ту бабу на кухне? Наверняка она сейчас уши греет?».

– Давай теперь сзади!

Страстный партнёр среагировал молниеносно, добавив ещё больше ласк. Тем временем Алёна, представив себя актрисой на порно площадке начала кричать так, что по децибелам точно бы переплюнула Марию Шарапову. «Барщина» длилась ещё 4 минуты.

– Я не люблю спать в обнимку, – пробурчала Алёна, и не найдя свои трусы на диване, накрывшись одеялом, свернулась калачиком у стены. Чтобы уснуть, почти протрезвевшая, она начала массировать свои ледяные ступни.

Сон пришёл какой-то кратковременный, нервный. Будто стоит она у классной доски в своей шараге и не может решить элементарный пример по алгебре. От накатившего чувства стыда, она проснулась. В комнате было темно. Телевизор не работал, рядом тихо похрапывал Петрович.