Горькая брусника

– Я слышала, что в этом году уже пропала одна девушка. Значит, до следующего года мне ничего не грозит, – проявила я свою осведомленность в местных событиях.

– Ошибаешься, пропавшую ещё не нашли, и она могла просто утонуть в реке. До ведьминого шабаша десять дней и тебе действительно опасно находиться в это время в Вереево, – внесла свою лепту в общую беседу дама в сарафане.

Автобус подбросило на кочке, и мне показалось, что крупные ромашки на наряде толстухи качнули головками.

– У вас в селе совсем нет девушек? Почему именно мне нужно опасаться маньяка? – возмутилась я.

Пазик спускался по серпантину горной дороги, время от времени его подкидывало на ухабах и рытвинах так, что звенели оконные стекла.

– Потому что колдуны и ведьмы своих не трогают, только приезжих, – ехидным голосом сообщила «хламида». Её лицо просветлело, оживилось, в глазах загорелся неподдельный интерес.

«Боже! Да она счастлива, что присутствует при появлении будущей жертвы маньяка и будет очень разочарована, если я останусь в живых».

Прежде миловидное лицо женщины показалось мне неприятным и злым.

С первого сиденья к нам повернулся лысый мужчина в камуфляжной форме.

– Бабы, прекратите её пугать! А ты не верь про колдунов – это выдумки старух. Да, какой-то псих убивает девушек, милиция его ловит и поймает. Не ходи одна в безлюдных местах и будешь в безопасности.

– Не буду, – пообещала я. – К тому же нет причины меня убивать, я уже не девственница.

«Камуфляж» смущенно крякнул. Бабка с кошелкой, сидящая напротив меня, возмущённо заквохтала:

– Тьфу! Нашла чем хвастаться.

Я, конечно, соврала, чтобы обезопасить себя. Вдруг до маньяка дойдет слух о моей порочности. Пусть он исключит меня из кандидатур на роль жертвы. Как-то так получилось, что никто из знакомых парней и мужчин не покусился на мое целомудрие. Ну не везло мне, в школе почему-то нравились именно те мальчишки, которых я совершенно не интересовала, а липли те, кто и даром был не нужен. Ключевое слово нравились, не могу похвастаться, что была хоть в кого-то влюблена до беспамятства. Да я с детского сада всегда была к кому-то не равнодушна. Лёгкая влюбленность жила во мне неизменно, как инфекция, но из-за взрывного темперамента объекты обожания постоянно менялись. Многие мальчишки в школе даже не подозревали, что на короткое время становились героями моих грез. Кажется, мне нравится само состояние возвышенной влюблённости. Переходить к физическим контактам пока совсем не хочется, или просто я ещё ни разу по-настоящему не влюблялась. В институте меня, тем более, никто не заинтересовал: певуны и плясуны не мой тип мужчин. Честно говоря, даже не знаю: кто бы мог мне приглянуться. Я не привереда. Немного вредная, признаю, бываю взбалмошной и не серьёзной, это да, но не заносчивая. Чего нет, того нет.

– Вот она нынешняя молодежь, ни стыда, ни совести, – пробурчала пухленькая, круглолицая бабулька напротив, отрывая меня от мыслей о не востребованности у мужчин.

– Скажите, а где можно снять комнату в селе? – обратилась я к пышной даме в сарафане. Она больше других вызывала у меня доверие добродушным улыбчивым видом.

– В гостинице сейчас наверно мест нет, но у нас многие сдают комнаты приезжим. Через Вереево пролегает несколько туристических маршрутов: к озерам, в горы, к водопадам и дольменам, – ответила она, улыбаясь и сверкая парой золотых зубов.

– Ой, я читала о ваших дольменах. Три громадных сооружения в лесу, – вспомнила я.

– Точно. Рядом с селом три. А так намного больше. – И, помедлив, добавила: – И все-таки будь осторожна.

Автобус снова подбросило на ухабе, я чуть не прикусила язык. Бабуля порылась в кошелке, достала румяный поджаристый пирожок и впилась в него на удивление крепкими зубами. В салоне автобуса умопомрачительно запахло сдобой и ванилью. Я проследила взглядом за кулинарным изделием, чуть ли не заглядывая бабке в рот, и шумно сглотнула слюну. Совершенно не подумала взять с собой пару бутербродов, решив, что смогу перекусить в кафе автостанции или во время стоянки автобуса. Мне не повезло, водитель выбился из графика и сократил время стоянки. С раннего утра у меня во рту не было и маковой росинки, а время уже приближалось к одиннадцати. Почти обед! Бабуля поправила платок на голове и снова запустила руку в кошелку. Я заинтересованно замерла в ожидании.

– То не дольмены, а каменные могилы, – заявила вдруг бабка, копаясь в кошелке. – Святые места для живых не предназначенные. – Она выудила кружок домашней колбасы и смачно откусила приличный кусок.

Живот у меня предательски заурчал.

– Бред и суеверие, – возмутился «камуфляж».

– Сам ты бред, – огрызнулась бабка. – Я доподлинно знаю, у нас в Вереево живут две молодые ведьмы и колдун, а у самого леса старая ведьмачиха. В соседнем же хуторе древний колдун поселился. – Старушка бодро схрумкала колбасу и достала ещё один пирожок, вызвав у меня непроизвольный стон.

– Это ты про Фому говоришь, – догадался мужчина, – так он же травник – не мели чепуху, обзывая так лекаря. А кого ты в нашем селе нарекла колдуном?

Женщины тихо переговаривались между собой.