Горькая дольче вита

Настя полезла за телефоном. Раз это телефон Ханны, в нем должен быть номер Егора. Номер нашелся быстро, Настя собралась позвонить и высказать все, что думает по этому поводу, но в этот момент заметила на столе купюру, придавленную пепельницей. Она не заметила, что Егор ее туда засунул перед уходом. Если бы раньше увидела, то сразу бы поняла, что возвращаться этот гад не собирался изначально. Выходит, ждала она напрасно! Настя еще больше разозлилась и попросила счет. Видимо, злость так живописно прорисовалась на ее лице, что Андрэас свои подкаты резко свернул.

Настя расплатилась и, прихватив с собой недопитую бутылку, вышла из таверны в ночь. Сделав несколько шагов, с ужасом поняла, что передвигаться без посторонней помощи не может. «Напилась», – пришла она к неутешительному выводу, сняла босоножки и, покачиваясь, пошлепала в сторону отеля босиком. По дороге она прихлебывала из горлышка терпкое кипрское вино и ругалась вслух, распугивая редких прохожих.

– Паразит! Оставил одну в чужом незнакомом городе! Гад! Нахал! Подлец! Вдруг ко мне кто-нибудь пристанет? Убьет меня и обесчестит? А? – спрашивала она в упор у припозднившихся туристов. Отдыхающие вместо ответа мгновенно куда-то испарялись. – Конечно! Будет он волноваться обо мне. С какой стати? Я жертва! Он будет только рад, если меня не станет по дороге к отелю.

У входа в отель Настя немного успокоилась. Никто ее не убил и даже не пристал. До места она добралась вполне благополучно, если не считать, что наступила босой ногой на какую-то липкую гадость, не то конфету, не то жвачку. Пришлось немного примять газонную травку на территории, избавляясь от неприятности.

Ключ от номера висел на рецепции. Портье в ответ на вопрос, не видел ли он постояльца из этого номера, отрицательно покачал головой.

«Значит, Егор не вернулся в отель и не зависает в местном баре, – решила Настя. – Куда в таком случае он подевался? Отрывается в другой таверне? Или в город подался, в ночной клуб». Настя попросила ключ, но почему-то заныла ее совесть, и в памяти воскресли просьбы Карамзина приглядеть за «женихом», дабы не совершил непоправимого. Лекарство она Егору дать не успела. Может, случилось то, о чем доктор предупреждал? На душе черной тучей повисла тревога. «С какой стати я о нем должна волноваться?» – удивилась Настя, тревожась с каждой минутой все сильнее. Собственное поведение было совершенно необъяснимо. Идиотка клиническая, неизлечимый вариант, охарактеризовала себя Настя и бросилась на берег моря. Она чувствовала, что Егор там.

Спасать «жениха» не пришлось. Егор сидел на берегу в позе задумчивого орангутанга и смотрел куда-то вдаль. На ее появление Егор не отреагировал.

– Извини меня, я не хотела… тебя обижать, – запыхавшись, сказала Настя. – Просто ты меня разозлил! Сама не знаю, что на меня нашло. Не переживай. Поправится твоя Ханна, все будет хорошо.

Егор вздрогнул. Посмотрел на нее, словно впервые видел, снова отвернулся.

Она присела рядом. Песок был теплым. Море ласкало берег волной и отползало назад, в перламутровую темноту, оставляя россыпь ракушек и светлячков на белой пене. Звезды стали ярче и нависли над головой бриллиантовым шатром. Громко пиликали цикады. Романтика! Только рядом ее будущий убивец. И она теперь совсем не девочка, а киллер. Полнейшая шизофрения.

Настя потерла лоб ладонью, пытаясь разогнать комки мыслей, слипающиеся в голове, как плохо сваренная манка.

– Тебе не за что извиняться. Ты все верно сказала. Мне даже в голову не пришло, что Ханна наркоманка. В моем воображении сложился образ идеальной женщины, безупречной во всех отношениях. Я даже в блокнот все ее положительные стороны выписал. Положительные, потому что отрицательных у нее просто не было! – воскликнул он, повернулся к Насте и снова посмотрел на нее. Глаза у него были больными, уставшими – взгляд человека, способного на безумные поступки. – Ничего хорошего не будет. Все кончено! Кон-че-но! – проговорил он по слогам, словно Настя была дурой набитой. Она немного отползла в сторону, ругая себя, что пришла сюда. Вокруг ни души, море, камни, пальмовые зонтики скрывают их от посторонних глаз. Шикарное место для убийства.

Егор резко отвернулся, в его руке вдруг откуда-то появилась бутылка виски. Он сделал внушительный глоток, крякнул и вытер губы рукавом рубашки. «Почти пустая», – отметила Настя, и до нее наконец дошло, что «жених» в стельку пьян. Поэтому взгляд безумный и больной, что, впрочем, не исключает неадекватного поведения. Алешка, например, когда выпивал лишнее, пару раз даже руку на нее поднял, ударил по лицу. Потом наутро извинялся, хотя ему несвойственно прощение просить. Слишком гордый – никогда свою неправоту не признает. Если Егор ее убьет в пьяном угаре, просить прощения наутро будет не у кого. Да и незачем.