Горькая кровь

- Я за мир и любовь, детка, но я просто говорю про технику. - Он вернулся к изучению Моники, спокойно оценивая, скрестив руки на груди. - Она работает над этим.

Несомненно. Когда Моника закончила с грушей после необходимых пяти минут, тяжело дыша и вспотев, она послала Шейну торжествующий взгляд, когда выпила немного воды.

- Видишь? - сказала она. - Неплохо, да?

- Не будь дерзкой, - сказал он. - Эй, Алия? Есть минутка? - он указал на высокую, стройную девушку, которая находилась в тени в углу. Она повернулась, её тёмные глаза наткнулись на Монику и расширились. - Монике нужен спаринг-партнёр.

- Подожди, - сказала Моника и повернулась к нему. - Я думала, ты...

- Я сэнсэй, и ты борешься с тем, с кем я говорю, - сказал Шейн с большим удовольствием.

- Но она...

- Проблемы, Моника? - его улыбка была зверской, Моника сжала губы в тонкую линию и покачала головой. Она подошла к бархатным канатам спаринг-области? в то время как Алия заняла своё место.

- Позволь угадать, - сказала Клэр. - Моника издевалась над Алией.

- Ты не можешь бросить камень в Морганвилле, не задев кого-то, кто соответствует этому определению, - сказал Шейн. - Но никто не издевался над Алией, я не знаю, уже примерно пять лет... Ладно, давайте начнём чистую борьбу, девушки.

Это было не так.

У Алии заняло не больше десяти секунд, чтобы уложить Монику. Это был сильно фальшивый балет, страйк, падение — с почти хирургической точностью. Два точных и быстрых удара — в лицо и живот — подножка, и Моника уже была на спине, ошеломленно смотря в потолок, пока Алия скользнула назад, не заботясь о ней. Алия опустила защиту и посмотрела на Шейна, который пожал плечами.

- Спасибо, - сказал он. - Скажи, что я должен был знать.

Он поднялся на ринг, когда Алия вышла, и присел на корточки рядом с Моникой, которая не прилагала никаких усилий, чтобы встать.

- Что-то повреждено? - спросил он. Она покачала головой. - Тогда вставай.

- Поможешь? - она протянула руку, но Шейн отступил. Моника застонала. - Ты сукин...

- Давай, нытик. Вставай.

Она неуклюже поднялась на ноги и прислонилась к канатам.

- Та сука побила меня, - она потрогала губу. - Если я опухну...

- Ты заслужила это, - сказал Шейн. - Потому что твоя оборона была дерьмовой. Ты будешь жаловаться или учиться?

Клэр прислонилась к столбу и, в основном, смотрела; Шейн был хорошим учителем, терпеливым, но не добрым, и он показал Монике со зверской и весёлой эффективностью, что издевательства не равны боевым действиям. Это был сравнительно короткий урок — около часа — но под конец Моника была полностью растрёпана и беспорядочно шатающаяся. Тогда в итоге Шейн сказал:

- Ладно, хватит на сегодня, - она плюхнулась обратно на пол, как будто бы никогда больше не сможет встать без посторонней помощи.

- Ты, - сказала она в перерывах между вздохами, - полная задница, Коллинз. Ты наслаждался этим.

- Абсолютно, - сказал он и улыбнулся, но улыбка быстро исчезла. - Не дуйся, Моника: ты не плоха, у тебя есть сила, но ты никогда не подвергалась нападению. Борьба с вампами это не так, как отнять деньги на обед у Джимми в четвертом классе. Ты должна быть быстрой, бесстрашной и точной, и ты должна понимать, что отступать нельзя, потому что даже если они хотя бы почувствуют твой запах, ты готова.

- Я могу сделать это, - сказала она. Но сказала, сидя на полу. - Я не сдамся.

- Хорошо, - сказал он. - Потому что ударить тебя - это в значительной степени мечта каждого ребёнка в Морганвилле. О, и ты заплатишь мне.

- Я что? - она подняла голову от брезента и уставилась на него, и Клэр задыхалась от смеха из-за выражения лица Моники.

- Заплатишь, - сказал он. - За тренировку. Ты думала, что я сделаю это бесплатно? По-дружески?

- Ладно, - сказала она и снова опустила голову. - Сколько?

- Двадцатка в час.

- Ты смеешься надо мной. Ты получаешь около семи в час в свой лучший день!

- Это когда я занимаюсь честным трудом вроде чистки канализаций. Работа с тобой означает взимание премии.

Она устало подняла руку и прервала его, но сказала:

- Хорошо, ладно. Двадцать в час.

- Двадцать пять теперь, так как ты нагрубила.

Моника послала ему злобный взгляд, обернулась и, хромая, направилась в душ. Шейн смотрел ей вслед с совершенно довольной улыбкой.

- Золото, - сказал он. - Чистое золото.

Клэр поцеловала его.

- Не злорадствуй слишком сильно, - сказала она. - Она станет лучше.

- Я знаю. Но я могу наслаждаться, пока она не стала.

Клэр вошла после Моники в раздевалку.

Она увидела другую девушку, снимающую с неё тренировочную одежду и исследующую в зеркале во весь рост обесцвеченные места, на которых образуются синяки. Клэр сразу же почувствовала прилив неловкости и не знала, куда деться; у Моники было почти идеальное тело, сложенное, вощёное и загорелое. Клэр возвратилась в прошлое в неуклюжие годы при поступлении в среднюю школу, где души с симпатичными девушками было упражнением в беспощадных насмешках.

Но она даже не была на радаре Моники, если только у той была вторая пара глаз.