Горькая лаванда

— Ах, да! — Виолетта протянула ему ключи от дома и оранжерей, не преминув все-таки дать последние указания о лавандовых побегах, о кошках и плохо закрывающейся задней двери.

Через несколько минут Боб увидел, как по заснеженной дороге отъехал ее автомобиль. Он постоял немного у окна, и его мысли снова обратились к Камилле.

Боб потер рукой подбородок. Конечно, надо бы подробнее расспросить Виолетту. С тех пор как Милл уехала в колледж, он видел ее всего раз, на свадьбе. Хотя нет, еще раньше, на похоронах родителей. Он почти ничего не знал о ней. Разве можно лезть в чужую жизнь только оттого, что испытываешь к человеку интерес? Да и узнай он больше, что бы это дало? Бывшая супруга преподала Бобу наглядный и памятный урок о его умении обращаться с женщинами. Она отняла у него все, оставив только сыновей.

Сыновья — вот его отрада. Они заняли все его время, не оставляя ни минуты на то, чтобы упиваться собственным горем. Бывали моменты, когда жизнь отца-одиночки превращалась в настоящий кошмар. Виолетта помогала Бобу, чем могла, не обращая внимания на откровенную враждебность мальчишек. Она отличный друг, добрый школьный товарищ, свой парень, всегда готовый протянуть руку. А Камилла… Страшно пережить такую трагедию в ее возрасте. Мысль о ее страданиях кольнула Боба в самое сердце.

— Эй, пап! — Саймон, того и гляди, сломает себе шею, перегнувшись через перила верхней галереи. — Мисс Кэмпбелл отчалила?

— Да.

— Пап, чегой-то с тобой? — Рядом повис Син. — Ты не заболел? Даже не выругал Саймона.

— Отвяжитесь, — отмахнулся Боб. Не разразившись громкой руганью, он, правда, дал слабинку, чем тут же воспользовались сыновья.

— Мы больше не будем убираться, — заявил Син.

— Да, мы бастуем. И дед на нашей стороне. Так что — трое против одного.

— Ах так?

Может, Боб и разочаровал свою бывшую жену, но уж сыновей он разочаровывать не станет! Он выкинул из головы мысли о Камилле и выдал мальчишкам по полной программе то, чего они от него ожидали.

Глава 2

Стук в дверь поверг Камиллу в панику. Но она тут же одернула себя: для страха нет причин. Она в безопасности. Прошло три недели, как Виолетта привезла ее на ферму. Нечего пугаться малейшего шороха или движения.

— Милл! Милл, ты там? — раздался настойчивый голос Виолетты.

Камилла не произнесла ни звука и не двинулась со старого кресла-качалки, стоявшего в дальнем углу комнаты. Когда-то мама выбрала для нее редкое имя, полное красоты и романтики. Может быть, раньше оно и подходило ей, но не теперь.

За последние месяцы молодая женщина очень изменилась. Она стала не просто злой, а злобной, грубой и нетерпимой.

— Ладно, дорогая. Я оставлю ленч на веранде, но к обеду жду тебя дома. — В голосе Виолетты было столько заботы и терпения, что Камилла охотнее всего открыла бы дверь и отвесила ей хорошую затрещину. — Общаться со мной не обязательно. Можешь вообще ничего не говорить. Но если не придешь, я позвоню Дэзи.

Камилла приоткрыла глаза. Под ложечкой странно заныло. По большому счету ей было плевать на всех, но заполучить себе на шею еще и старшую сестрицу с ее командирским тоном и вечными поучениями — этого она уже не вынесет!

Камилла с тяжелым вздохом поднялась с кресла. Дождь хлестал по грязному стеклу, которое и в ясную-то погоду не пропускало ни луча света. Но зажигать лампу не хотелось.

Последние недели Камилла жила как во сне, и теперь смутно припоминала, как Виолетта ворвалась в ее комнату в Бостоне, где она лежала, сжавшись в комок, на кровати. Сестра трясла ее за плечи, шлепала по щекам, немилосердно ругалась, а потом засунула вещи и саму Камиллу в машину и примчала сюда, в Вермонт. Какая была тяжелая дорога по пурге и метели, как разъярена была Виолетта, которая не могла смириться с тем, что Милл не хочет жить в доме, где выросла… В добротном, просторном двухэтажном доме. Все же Камилле удалось убедить сестру, что ей будет удобно в старом коттедже за сараями, в дальнем углу сада.

Хорошо ей здесь, конечно, не было. Да и где ей сейчас могло быть хорошо? Но покосившийся, почти не пригодный для жилья домик как нельзя лучше подходил для того, чтобы спрятаться от мира. Именно это требовалось Камилле в ее теперешнем состоянии.

Камилла пробралась через коробки и чемоданы, занимавшие почти всю комнату, к старинному дубовому комоду. Она так и не распаковала свои вещи. Да и зачем? Ей ничего отсюда не нужно. То единственное, в чем она сейчас испытывала нужду, хранилось в портфеле, заботливо пристроенном на комоде. Когда-то он был заполнен папками с договорами и маркетинговыми исследованиями, каталогами и рекламными проспектами. Теперь кейс представлял собой мини-бар.

В стройных рядах бутылок уже виднелись зияющие прорехи, но этого было явно недостаточно, чтобы привести Камиллу к намеченной цели. Она с отвращением оглядела свою коллекцию. Так, ликеры в расчет не идут. Мерзкая липкая сладкая дрянь… Так, водка, скотч, джин… Текила! Вот что ей нужно! Камилла отвинтила крышку, хлебнула и… принялась ловить ртом воздух, как рыба, выброшенная на песок. Из глаз хлынули слезы, а глотку перехватило огненным обручем.