Горькая новь

Вот подкатывают на паре вороных к дому невесты. Отец или дядя жениха распахивает ворота и въезжает эта пара в ограду. На козлах правит жених, сзади сидит мать или тётя. Идут в комнату - впереди отец, за ним сын и замыкающей мать. Переступая порог в сени, все перекрестятся. Хозяева уже знают, что это сваты, встречать не идут, невеста уходит в другую комнату. Заходят сваты с женихом, пройдут подальше полатей, помолятся на иконы и приветствуют хозяев: "Ночевали здорово все крещёные, хозяин, хозяюшка с детками" Хозяин отвечает: "Милости просим, садитесь на лавочку, гостями будете". После этой церемонии сваты садятся, и начинается между ними разговор самобытных, порой не грамотных, и по - своему хитроватых людей. Всё - то у них продумано и ко всякому долу прилажено. В разговоре масса иносказаний. За словом в карман не лезли и не впопад ответа не давали. Естественно сваты всё знали о родителях невесты. Так вот, - смотрит в упор на хозяев отец жениха и продолжает: - Добрая слава по миру шла и до нас дошла. Будто бы летала поднебесью лебедь белая полногрудая. Узорил эту красавицу наш ясен сокол Агафон Фотеевич. Метнулся он в высь стрелой, да не смог поймать той лебёдушки. Закогтила она ему ретивое сердечушко, шибко ему полюбилася. А скрылась она вот в этой вашей хоромине. Покажите нам её, мы хотели бы сосватать, раскрасавицу. А Вас, Пахом Сидорович и Лукерья Кирьяновна, слёзно просим их благословить". Жених сидел не шевелясь, невесту он знал, она ему очень нравилась, и был уверен, что она согласна будет пойти за него замуж, с замиранием сердца ждал только ответа её родителей, не известно, что у них на уме. Переглянулись между собой хозяева, в их глазах читалось молчаливое согласие, сватов они знали, как людей хороших, работящих, с крепким хозяйством, но нельзя же сразу сказать, что согласны. Положено поотнекиваться, высказать какие - то причины, пусть и маловажные. Почесав своей пятернёй затылок, хозяин изрекает: - Какая она невеста, молода ещё, да и парень ваш тоже не остарок, пусть ещё погуляет. Заговорила мать жениха - Фёкла Ферапонтовна: - Вот и хорошо Пахом Сидорович, что они не остарки, давайте оженим их, слюбятся смолоду. Ведь мы с тобой Лукерья Кирьяновна тоже не по семнадцатому годку вылетели за своих - то соколов и, слава Богу, живём разве плохо, в пример детям и соседям. Ни чем не обидим вашу дочь. Агафоша у нас парень не балованный смиренный. Надо спросить невесту, что она скажет, покличь её, отец. С намазанными коровьим маслом волосами, с раскрасневшимся лицом, в три ряда на шее бус, не много веснушчатая, полная, приземистая, симпатичная, вышла к сватам невеста, низко поклонилась, села возле матери, украдкой взглянула на жениха, её. сердце словно выскочить и улететь хочет. Пойдёшь ли ты, Секлетья Пахомовна, за нашего Агафошу, нравиться ли он тебе? спросил отец жениха. Ещё больше покраснела невеста.

- Ну, скажи, чего молчишь, если не согласна, так и скажи.

- Если тятя с мамой отдадут, так я согласна, - и сразу же разрыдалась. Значит, сватовство состоялось. Жених с невестой уходят во вторую комнату. Отец жениха вынимает бутылку водки, а мать, привезённую закуску и ставят всё на стол. Хозяева приглашают сватов за стол и за выпивкой начинаются, так называемые, заручины. Между отцами пойдёт торг. Подвыпив Пахом Сидорович запросил за дочь двести рублей и стал расхваливать её. Золото, мол, девка, всё умеет делать - и косит, и жнёт, и моет, и стирает, такую поискать.

- Да хватит тебе, - одёрнула его жена, - захмелел и Фотей Амосович.

- Дорогой Пахом Сидорович, много ты запросил, много. Ведь мы не какие - нибудь богачи. Всё это нашим детям. Слов нет, нравиться нам Секлетинья Пахомовна, но много ты заворотил, ведь она не заводская кобыла. Давай грех пополам, да и делу конец. Вот тебе сто солкашей и больше ни гроша не могу, верь, больше денег нет.

-Прибавь ещё четвертную и бог с тобой Фотей Амосович, ну не жалей.

- Так и быть, сто с четвертинкой и по рукам.

Торг с запросом состоялся. Потом пошёл торг о наделе невесты.