Горькая новь

...Ночь на пятнадцатое августа была теплая, тихая, темная, рядом пройдешь - не увидишь. По селу во всех концах носились разные звуки. Звенело железо, скрипели и стучали ворота, с визгом лаяли собаки, цокали лошадиные копыта, рассыпались искры, высеченные подковами из камня, слышались негромкий разговор и бабье всхлипывание.

Во многих семьях даже не знали, почему хозяин не ездил на работу с утра и куда, глядя на ночь, отправился. Крепок на язык был когда - то русский мужик, если какая - либо тайна, он не скажет и родной жене, нельзя, бабы во все времена болтуньи да сплетницы. Жена скажет куме, а та по секрету золовке да со многими прибавлениями, и пошла писать губерния.

Лошадиный топот долго не смолкал. Ехали рысью через всю деревню, знали куда ехать. У ворот Бабарыкин слез с коня, повод передал брату. Огня в доме не было, но хозяева не спали. Чиркнула спичка, открыл сам хозяин.

- Здравствуй Ларион Васильевич, как твоё здоровье?

- Здоров будь, Кондратий Григорьевич. Ты и правда на казака похож, как это тебе удалось ободрать какого - то вояку, и винт уж завоевал. Ну да потом расскажешь, ты один или есть с тобой кто?

- Мой брат Андрей.

- Ну, давайте отправляться.

Ехали все за село, на заимку Петра Косинцева, которая стояла на устье Четвертого ключа. Просторную светлую избу окружал лес, на поляне, у речки сараи, баня и омшаник, по другую сторону несколько дуплянок с пчёлами

- Будем толковать о деле, по которому мы сюда собрались, но сначала давайте послушаем Кондратия Григорьевича, - сказал Колесников.

Бабарыкин придвинулся к столу и заговорил:

- Ну, вы все знаете, что брата Александра чуть не до смерти запороли каратели. Я подумал, что и до меня доберутся, вот и решил скрыться. Приезжаю в Сибирячиху, а там мужики восстали да на помощь степским свой отряд послали. Ну и я сними...

Слушали его внимательно, никто не проронил ни слова.

- Обсуждать долго, мне кажется, нечего, всем ясно, что наступила пора дать по зубам Колчаку и всем тем, кто придерживается его порядков. Наш сговор надо претворять в дело, - сказал Савелий Привалов.

- Да, от разговоров надо переходить к действию, необходимо создать штаб. Предлагаю из пяти человек. Начальником избрать Лариона Васильевича Колесникова. Он человек военный. Как и все мы, знает, что надо, и как надо делать. Поручить штабу, разработать план, - внес предложение фронтовик Иван Новоселов.

- Правильно. Верно, его надо избрать, мы доверяем ему, он опытный, - со всех сторон послышались голоса. Колесников поднялся из-за стола, оглядел всех и заговорил:

- Нельзя дальше медлить. Объявляем село восставшим против режима, против плетей и расстрелов. Благодарю за доверие, согласен быть еомандиром а комиссаром предлагаю избрать Колупаева Поликарпа Михайловича. Выдвигайте кандидатов в члены штаба.

Против Колупаева возражений не было, он же должен был войти и в состав штаба.

Перед рассветом по-военному строем возвратились в село. В тот же день штаб переместился в поповский дом, на воротах появился красный флаг. Село было объявлено на военном положении, вся власть переходила в руки повстанцев. Староста должен выполнять все указания и требования штаба.

Утром собрали сельский сход, на котором предложили всем взрослым мужчинам записаться в отряд, тут же произвели запись. Не всем хотелось "совать голову в петлю", как некоторые между собой потихоньку выражались. Но против никто ничего не сказал. Шел между мужиков разговор что, мол, мы можем сделать против армии, вооруженной до зубов. У них ружья, пулеметы, пушки, а у нас одни охотничьи берданки, да вилы с топорами. Ведь были восстания Разина и Пугачева, а чем они кончились. Не кончится ли так же и наша затея? Да и прошлогодняя история с отрядом Сухова, а у них оружие было... Подумать есть над чем.

Разработанные штабом мероприятия, объявленные на сходе, сводились к установлению круглосуточного дежурства, которое в порядке мобилизации должен нести поочередно каждый двор на своих лошадях. Решено также держать наготове запасных заседланных коней. Для связи с другими селами организуется "летучка"; кузнецы мобилизуются для подковки коней и изготовления пик, слесари и жестянщики будут работать в мастерской по ремонту ружей. Давались наряды на выпечку хлеба по дворам из муки хозяев. С этого дня вся военная деятельность сосредоточилась в повстанческом штабе. День и ночь бывший поповский дом, полон людей; ограда заставлена засёдлаными лошадьми и телегами со свежей травой.

Полевые сельскохозяйственные работы остановились, хотя стояла сенокосная пора, у всех было много подвалено травы, которая уже высохла. В поле трудились женщины, подростки и старики. Вслед за сенокосом приближалась жатва. Никто не мог отбить литовки, отремонтировать грабли или вилы. Некоторые жены ругали своих мужей, обсуждали их поведение меж собой:

- И какого черта им надо! Не навоевались еще! Мой-то калека, весь в рубцах, совсем скособочился, сидел бы дома, так нет, даже вперед других бегает. А я вот майся одна с ребятишками.