Горькая полынь моей памяти (СИ)

  – Я должен был защитить вас от проходимки, наверняка защитить, Зарима. Уничтожить её!

  – Защитить от глупой девчонки, не способной запомнить, как включать посудомоечную машину? Беспризорницу уничтожить, от которой вреда не больше, чем от блудливой кошки? Так защищал, что сына моего едва в могилу не свёл! У Каримы расстройство это появилось, будь оно неладно! Для чего тебе было делать бумагу, которая добьёт моего сына? Ты не Элю уничтожил, а всех нас. Уходи!

  – Что?

  – Уходи, Арслан. Моим детям не нужен такой отец. Раз так, я сама им лучшая защита.

  – Это мой дом. Куда я пойду?

  – Тебе есть куда идти, – устало проговорила мама. Дамир увидел, насколько же она постарела за эти несколько лет, как сильно отличается от женщины, которая встретила его на пороге дома шесть лет назад, держа в руках косынку. – А этот дом – мой.

  – Я тебя по суду выселю, так и знай! – взорвался Арслан Файзулин.

  – Придумал тоже, шайтан непутный, – подала голос эби, молчавшая всё это время, словно её и не было рядом. – Дом на меня записан, аж с тысяча девятьсот девяносто второго года, помню, к нотариусу меня возил, на Ленина. Красивая женщина была, представительная. И дом на моё имя записал. Куда ты мою семью из моего дома выгонишь? Удумал, собака немая.

  Дамиру нестерпимо захотелось курить, который раз за прошедшие, удушливые сутки. Он молча вышел на улицу, посмотрел на белую гладь на земле, свисающие шапки снега с веток фруктовых деревьев, снеговика с нахлобученным зелёным ведром на голове.

  – Равиль, – произнёс он в трубку после трёх длинных гудков. – Съезди ко мне, ключи у тебя были. Там Эля и моя Серафима.

  – Ты не поверишь, – раздалось с того конца. – Не знаю, твоя Серафима или нет, а вот Эля твоя – ведьма.

  Дальше последовали неясные угрозы приковать к батарее весь женский род и что-то про возможное сотрясение чьего-то мозга. Больше на связь Юнусов не вышел, как и Карима, и Эля.

  Почему Дамир Файзулин не грёбаный Флеш?

Глава 42

Дамир. Наши дни. Поволжье

  Несмотря на ночь, свет горел во всех комнатах дома из огнеупорного кирпича, даже окна Дамира были освещены. Неудивительно – сразу два сбежавших ребёнка, можно только представить, как волновались родители. Алсу напряглась всем телом, зажмурилась, когда Дамир почти волоком вытащил её из автомобиля. Назар тяжело вздохнул и открыл магнитный замок калитки, пропуская брата, крепко держащего застывшую, еле переставляющую ноги Алсу. И куда мятежный дух подевался?

  – Дрянь! – было первое, что услышали входящие в дом. Следом сильная рука Арслана Файзулина схватила дочь за шею и, не дав раздеться он затолкнул в зал, вертя в руке крепкий кожаный ремень. Назар бросился наперерез отцу, ничего не вышло, лишь отлетел в сторону, ударяясь о стену, снося длинными руками подвешенные огоньки гирлянд.

  Внутри похолодело. Дамир отлично помнил, как отец «воспитывал» его ремнём, знал – так же прилетает младшим Файзулиным, девочкам в том числе. И что-то внутри него всегда противилось этому, сопротивлялось, отторгало. Арслан Файзулин – сильный мужчина, он может одним движением руки переломить синичку Алсу, у которой от взрослого человека – только длина ног.

  Дамиру никогда всерьёз не приходило в голову ударить женщину, ребёнка. Дочь – воплощение того и другого. Вспомнилась рыжулька, доверчивый синий взгляд, рассуждения о жирафе, тропическом душе и «Ядовитом» океане. Разве возможно поднять руку на кого-то столь невинного? Алсу же, с её глупым бунтом, под девизом «Назло Назару отморожу уши», недалеко ушла от Серафимы. Есть слова для сообразительной синички. Она – не великовозрастный Дамир, ужравшийся сомнительного пойла до невменяемости в восемнадцать лет за компанию с Равилем. Здоровый парень и не почувствовал удары ремня, а чем побои обернутся для худенькой девушки, не знает никто.

   – Не смей, – прошипел Дамир, перехватывая руку отца, ремень всё-таки успел пройтись по бёдрам сестры.

  – Не вмешивайся! – прорычал отец, пытаясь оттолкнуть Дамира. Тридцатилетний мужчина всегда сильнее пятидесятилетнего, а Дамир был в отличной физической форме, не зря он уделял внимание спорту, собственному здоровью.

  – Не смей её бить, – ещё раз проговорил Дамир. – Она девушка, не животное!

  – Девушка не позорит родного отца, не сбегает из дома! В следующий раз подумает! – отец дёрнул рукой, пытаясь высвободиться, болтая в бессилии ремнём.

  – В следующий раз она не вернётся домой! – прокричал Назар, понимая, что гнев отца может пасть на него.

  – Не будет следующего раза! – отец всё-таки вырвался из рук Дамира, пришлось применить силу, толкнуть его на диван, придавливая.

  – Остынь, – сквозь зубы проговорил Дамир. – Бить собрался безответную соплюху? Хочешь показать, что в родном доме нет защиты для неё?

  – Я – её защита, – прошипел отец. – Он её защита, – показал глазами на обалдевшего от происходящего Назара.

  – Вот и защищай, а не отталкивай, – выплюнул Дамир. – Не смей её бить. Узнаю – увезу! Не доводи до крайности.