Горькая полынь моей памяти (СИ)

  – На что я это чудо кормить буду? – взвизгнула Эля. – За садик надо платить, за школу, за еду, за квартиру, за всё!

  – Ничего, заплатишь. Заработаешь.

  – Заработаю, как же…

  – Так, я пойду, порешаю кое-что, переговорю, с кем надо, а ты имя дочери придумывай. Поняла меня? И чтобы без глупостей! Совсем из ума выжила? Чудо, считай, сотворила собственноручно, и отдать хочешь?

  – Собственноручно, – проворчала Эля. Руки-то тут причём, спрашивается… – И как мне тебя назвать? – она уставилась на сопящий кулёк. – Маша? Зина? Надя?

  – Ангелиной назови, – подсказала одна из соседок. – Вроде ангела. Раз чудо.

  – Нужно по святцам смотреть.

  – В честь святой назови, она помогать будет ребёнку.

 – А какие есть святые?

  Всей палатой вспоминали. Ксения – Эле не понравилось имя. Феврония и Матрона тем более, как и Иулиания. Кто сейчас ребёнка Иулианией назовёт? В жизни не запомнишь такое имя. Не выходило ничего с православными святыми…

  Может от того, что рождена она от мусульманина? По отчеству нужно выбирать… Джамиля Дамировна, например. Эля посмотрела на рыжий чубчик дочки, засмеялась. Джамиля! Вот смеху-то будет! И не собирается она отчество Дамира давать малышке. Зачем? Эля перед родами всё узнала, решила, что запишется как мать-одиночка – льгот и пособий больше, а помощь ей не лишняя.

  Нашла Серафима Саровского, чудотворца. Чудо-творец. Серафима – красивое имя, решила Эля, а сама Серафима согласилась, приоткрыв светло-голубые глазки.

  Полгода Эля как-то выживала, через месяц после родов устроилась уборщицей в рыбный магазин на первом этаже многоэтажки, где снимала квартиру её маленькая семья. С Серафимой сидела Надя, иногда Женя, реже Маргарита Павловна, которая посменно работала в больнице и вела приём в женской консультации.

  Вещи для Серафимы покупала через интернет, ношеные, старалась выбрать получше. Иногда везло, отдавали бесплатно почти новые, фирменные вещички. Коляску успела отхватить хорошую, а кроватку пришлось покупать. Ничего, кое-какие запасы из «кучи» оставались. Дочка росла здоровенькой, крепкой, не капризной.

  Правда, Эле часто казалось, что она не любит Серафиму… ведь ей должно хотеться держать на руках ребёнка, играть с ней, заниматься, а она хотела только спать и думала, где раздобыть денег - то на детское питание, то на одежду, то себе на сапоги – гулять подолгу в осенних невозможно холодно, даже шерстяные носки, подаренные Надей, не спасали.

  Тогда же Надя рассказала, что мама и Митька сгорели, она давно узнала от родителей, Эля беременная была, Женя запретила говорить, поэтому молчала. Эля проплакала половину дня, рыдала до икоты, потом проснулась Серафима, пискнула, напомнив о своём существовании, мгновенно вспомнилось, что заканчивается детское питание, пришлось кутать малышку, идти пешком за банками питания. В маршрутку не залезешь с коляской… И денег жалко.

  Когда не было «гостей», Эля приходила к Наде, отогревалась в тёплой квартире, смотрела на красивые шторы, обои и мечтала. До дома Файзулиных трёшке в панельной пятиэтажке Архангельска далеко, но ведь и Эля никогда не заработает на такую красоту. А вот шторы-то она сможет купить, и палас на пол, чтобы Серафиме не холодно было топать, когда начнёт ходить.

  Девушка часто возвращалась мысленно к Зариме, особенно когда Серафима стала подрастать. Вспоминала, как свекровь читала книжки Динару, показывая на картинках то, о чём сказка. Эля купила несколько книжек, ложилась рядом с Серафимой, укутывала обеих одеялом и читала, тыкая пальцем в иллюстрации.

  – «Мышка прибежала». Это мышка, видишь? Мышка.

  – «Хвостиком махнула». Это хвостик у мышки, видишь? Хвостик.

  Оказалось, что ребёнка легче отвлечь, чем уговорить, как и поступала Зарима. Тянется Серафима к свисающему электрическому шнуру, хочет во что бы то ни стало засунуть в рот – Эля ей даёт яркую погремушку, малышка хватает игрушку, довольная разглядывает, бренчит.

  Как много хитростей, оказалось, когда растишь ребёнка. Откуда Зарима всё знала? Пятеро детей… да… С первым она откуда-то узнавала. Эля стала читать форумы мамочек, книжки по психологии. Слово-то придумали – психология! Изо всех сил старалась, запоминала, делала так, как написано.

  Иногда получалась полная ерунда, как с закаливанием. Эля облила Серафиму холодной водой, как и написано на сайте, та залилась плачем на весь дом, а к ночи поднялась температура. Как Эля испугалась, ревела вместе с дочкой, вызвала неотложную помощь, соглашалась на больницу, на любые условия, только бы вылечили её девочку, только бы она не умерла. Не умерла!

  – Ребёнку нурофен, маме валерьянку и мозги, – отдал приказ фельдшер, немолодой мужчина.

  – Мозги? А где я возьму мозги? – уставилась на врача Эля.

  – В интернете спроси, там подскажут.

  У Нади же Эля повстречала мужчину, он представился Романом. Рома сразу обратил на неё внимание, аж противные мурашки пробежали от затылка до копчика. Знакомый скользкий, похотливый взгляд. Захотелось спрятаться, исчезнуть, стать толстой, как Надя, хотя бы кривоногой. Она бы тогда выставила свои ноги на всеобщее обозрение, чтобы «Ромы» не лапали глазами.