Горькая полынь моей памяти (СИ)

  Он провожал долгим взглядом звонкую блондинку, цепенея внутри и снаружи, когда она пробегала на уроке физкультуры: в белой футболке с эмблемой лицея и шортах. Все девушки были в шортах, но других не существовало для Равиля. Дефилируй они обнажёнными на его парте – он бы не обратил внимания. Он прикасался ладонью к хрупким пальцам, перехватывая школьный рюкзак, провожая домой или отдавая тетрадь по алгебре, и вздрагивал от внутреннего толчка и бури, накрывающей с головой. Натка лишь смеялась, показывая ряд ровных, белоснежных зубов.

  – Эй, ты чего застыл?! – слышал он звонкий голосок.

  – У него столбняк, – раздавался в ухе насмехающийся голос друга.

  – Придурки! – всё, чем отвечала Натка, разворачивалась и уходила, а он шёл следом, как воздушный шарик на верёвочке. Ткни – взорвётся.

  Натка словно не видела, а увидев, начала упражняться в женском коварстве, провоцируя на ревность, нелепость, драки с одноклассниками, сбитые в кровь кулаки и трясущиеся поджилки. Как он пережил это время? Хорошо, что он прожил его. На полную мощь, дыша почти мальчишескими лёгкими, перегоняя кровь почти мужским, взрослым сердцем.

  Через несколько лет чувства Равиля выплавились, закалились, стали негнущимися, такими же нерушимыми, как присутствие Натки в его жизни. Особенно после первой близости, на которую он никак не мог решиться… Серьёзный, ответственный шаг в глазах Равиля превратился в шутку в воплощении Натки.

  Новый год… Начало новой жизни.

  Смешно сказать, но Равиль уже учился на первом курсе института, как и Ната, поступившая в медицинский, а близости между ними не было. Не случилось. Не сходились воедино время и место. Не в огороде же… Его сверстники практиковали, а он не мог, не с Натой.

  Для чего ей учиться в медицинском, Равиль искренне не понимал. Зачем его жене сложное образование, для чего терять время, здоровье на обучение специальности, не несущей ничего, кроме головной боли, людской неблагодарности и маленькой зарплаты. Не понимал, но смирился. Принял яростное желание Наты закончить именно этот вуз, стать врачом. «Уважаемым человеком», – твердила Ната. Уважаемой женщиной…

  Накануне поступления они поругались первый раз в жизни, тогда же Равиль понял – он поступится чем угодно ради Наташи. Она не проходила в вожделенный институт в родном городе, и не прошла бы, не хватало связей. Зато талантливую девушку, медалистку, призёршу олимпиад с распростёртыми объятиями ждали в Меде в Нижнем Новгороде.

  Естественно, Равилю в голову не могло прийти, что Натка соберётся уехать, и ещё более естественно – ей пришло. Он всё спланировал, всё было просто в его вселенной, и всё шло под откос в её. Натка сказала, что поступит в медицинский, даже если он будет в Арктике, и плевать она хотела на планы маменькиного сыночка Юнусова.

  Одним запросом в Гугле он нашёл институт рядом с Медом в Нижнем и решил, что поедет за Наткой – не Арктика, в конце концов. Тогда же он выдержал первый, серьёзный натиск матери, считавшей, что школьная привязанность сына должна сойти на нет. Не сошла. Не могла. На шахматной доске жизни Равиля существовала лишь одна фигура – королева. И это была не мать, уже очень давно. Может, с того самого первого дня, как он увидел в кухне своего дома сопливую девчонку с разбитыми коленками.

  – Слышал, Иванушкина по баллам не проходит в медицинский? – походя поинтересовался Файзулин Арслан, у которого с шестнадцати лет подрабатывал Равиль наравне с Дамиром.

  – Нет, в Нижний берут, – буркнул он.

  – И ты, значит, собрался в Нижний?

  – Да. – А что скрывать? Собрался. Матери скорую вызывали, давление подскочило, но он не изменил своего решения.

  – Молодец, – Арслан кивнул и забрал бумаги у насупившегося Равиля. – Иди домой, Дамиру тоже передай, что свободен. Отдыхайте, дело молодое…

  И, чудо, Иванушкину приняли в родном городе, на бюджет. Ни сам Равиль, ни Натка не сомневались, кто и что за этим стоит. Мать Равиля ходила к Файзулину, просила повлиять, образумить сына. Дело ли – уезжать из родного дома в квёлый институт ради юбки? Чтоб ей провалиться! Арслан решил по-своему, Равиль остался сам, с превеликим удовольствием, ведь юбка осталась здесь же.

  Новый год праздновали смешанной студенческой компанией, с морем алкоголя, едой из супермаркета, бульонными кубиками на утро от головной боли.

  – Пойдём? – потянула Натка в соседнюю комнатушку с гостиной, где клубился сигаретный дым и запах кальяна.

  Помещения разделяли шторы, не было даже хреновых дверей, зато было желание, накрывшее с головой, до трясущихся рук.

  – Давай, – Наташа улеглась на спину, потянув вниз тёплые колготки.

  – С ума сошла? – он уставился на подругу, потом на едва прикрытую штору.

  – А что? – привстала на локтях, вытянув худые ноги с красным лаком, у Равиля потемнело в глазах. – Где? В общаге? Или у тебя дома, с мамочкой под дверью?

  – Нат…

  – Учти, Юнусов, я два раза предлагать не буду.