Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

В третьем разделе п.н. "Романтизм, догматизм, иллюзия — третье требование национализма", Дм. Донцов говорит: Писать, как у нас пишут, что борьба за национальную волю происходит не от любви и желания властвовать над кем-то, а лишь от ненависти к рабству — значит, не понимать динамики развития. Природа и история не знают рас агрессивных и неагрессивных, только расы сильные и слабые. Расы сильные — освобождаются, когда они подбиты, и расширяются за счет более слабых, когда являются свободными; расы слабые — либо осмеливаются только на спазматический бунт (когда они под игом), либо раздаривают своим враждебным меньшинствам национальные, культурные и всевозможные другие автономии — когда они являются свободными (стр. 262).

Именно, по-видимому, в этом источник определения в украинском национализме "нации", как расы. И просится на язык: Слабенькая Канада! Теперь я знаю — почему ты ввела в стране политику многокультурности! Президент Украины! Вы потому проводите политику уравнивания перед законом всех национальностей, которые живут в Украине, потому что украинская нация слабая! Но нечего иронизировать. Если бы ОУН пришла к власти на Украине — было бы не до иронии. Она бы, по учению Дм. Донцова, крикнула бы: "Украина для украинцев! Такие лозунги уже появлялись на Украине со стороны украинских националистов Р.Б. 1992.

А вот дальше у Дм. Донцова:… пафос у носителей больших идей убирает форму того, что на современном языке называется фанатизмом… (там же)… Фанатизм снова-таки является неотъемлемым состоянием души всех деятелей и участников больших эпох, всех, которые позволяют себя нести большой идее (стр. 263). Фанатик — признает свою правду за объявленную, общую, которая должна быть принята другими. Отсюда его агрессивность и нетерпимость к другим взглядам… ненависть ко всему, что препятствует их осуществлению… (там же)… чувственные идеи фанатиков не знают толерантности, потому что спор о догмах веры решается не полюбовным судом, лишь ордалиями (стр. 263264), то есть инквизиционными судами, которые обвиняемого подвергали испытанию огня, воды: если ты не виноват, то не сгоришь, не утонешь, а если виноват — сгоришь или утонешь.

Дальше Дм. Донцов говорит, что Шпенглер самым ценным достижением войны для Германии считает способность ненавидеть врага. И дальше: как далека эта мужественная мысль от мнений некоторых наших провансальцев, которые свое локайство против всякого status quo зовут государственностью, а свою душевную немощь — культурностью, которая борется с шовинизмом… Сутью фанатизма является то, что он в отношении к конкретному является опустошающим и разрушающим (стр. 256).

Из науки Дм. Донцова получается, что проигрыш украинцев на переломе 1920-х годов — это благодать, потому что она вызывала способность ненавидеть врага.

Читая такие наставления Дм. Донцова, хотелось бы воскликнуть: А где же в этом логика?! Однако полемизировать с Дм. Донцовым в категориях логики — трата времени и сил: он не признает логики, пренебрегает разумом. Для него движущей силой общества является жажда борьбы, экспансии, опустошающий и разрушающий фанатизм. Прочитав эти строки, поляки получат частичный ответ на то, что происходило на Волыни в 1943 и в Галичине в 1944 году.

В этом же разделе: Мораль, о которой здесь говорю, отбрасывала ту нравственность, которая запрещала вредить другим, которая больше всех ценила жизнь, которая ненавидела хищнические инстинкты (стр. 268). Всей борьбе за существование — чуждо моральное понятие справедливости (стр. 269). Только филистры могут полностью отбрасывать и морально осуждать войну, убийство, насилие — филистры и люди с умершим инстинктом жизни… (стр. 270). Эти моральные идеи хороши, которые идут на пользу в конкурентной борьбе за существование… хороший поступок тот, который на пользу рода, плохой — не на его пользу (стр. 271).

В четвертом разделе находим такие вот мнения Дм. Донцова или же созвучные с ним, потому что он их цитирует в подтверждение своего тезиса:… насилие — это одиночное (единственный — В.П.) средство, которым распоряжаются… нации, доведенные гуманитаризмом до скотского состояния… (стр. 283). Хотеть величия своей нации, значит, хотеть несчастья своим соседям… когда история является борьбой за господство и власть, за овладение — то творческое насилие должно играть большую роль в этом процессе, потому что присвоение — это прежде всего желание победить… (стр. 284). Агрессия… имманентная каждой… национальной идее… (стр. 285).