Горькая судьбина

Федор Петров. Я, друг любезный, это что? Ничего: по тебе говорить надо!.. (Лизавете.) Как же ты, мужняя жена, сходишь от мужа и как ты смеешь то! Ты спроси, позволит ли и барин те сделать это.

Бурмистр. Позволено, коли делают. Старый черт, суется туда же. (Молодому парню.) Говорят тебе, скорей разболокайся и давай полушубок и сапоги.

Молодой парень. Нет у меня про это ни полушубка, ни сапогов. (Быстро уходит.)

Бурмистр. О, дьявол, грубиян-народ! На, Лизавета, надевай мою сибирку. (Снимает с себя сибирку.)

Лизавета. Давайте, судырь! Я в нее младенца, красавчика моего заверну, а сама и так добегу: мне ничего. (Проворно уходит за перегородку.)

Ананий Яковлев (вскакивая и вбегая за ней). Не дам я тебе младенца!

Бурмистр. Черт, прибьет еще бабу-то!.. Свяжите его, ребята, сейчас же!

Никто из мужиков не трогается.

Голос Лизаветы. Подай младенца, подай, а то ослеплю тебя.

Голос Анания Яковлева. Ах ты, бестия, смела еще руку свою поднять на меня. На, вот, тебе твое поганое отродье!

Раздается страшный удар

и пронзительный крик ребенка.

Голос Лизаветы. Батюшки, убил младенца-то.

Бурмистр. Согрешили грешные! Говорил вам, кажется, черти-дьяволы, вяжите его. (Бьет по шее рябого мужика.)

Рябой мужик. Чего вязать-то?.. Давайте веревку-то... Где веревка-то?

Давыд Иванов (стаскивая с полицы веревку). На, вот те веревку-то, входи туда!

Рябой мужик. Чего входить?.. Цапнет топором еще, пожалуй. Сунься-ко сам.

Голос Лизаветы. Батюшки, совсем уж не дышит, вся головка раскроена!

Выборный (несмело заглянув в дверь). Ничего, значит, не цапнет: окно высадил и убег.

Бурмистр. Караул! Бей скорей в набат и ловите его, окаянный народ!.. Что теперь барин-то с нами сделает - пропали наши головы!..

Занавес падает.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Зала в доме Чеглова.

ЯВЛЕНИЕ I

Стряпчий сидит и пишет за столом. У того же стола сидит

исправник. Перед ним стоит бурмистр.

Исправник. Отвечать, конечно, что будете, отчего не остановили его и не заарестовали.

Стряпчий. Удивительное дело это, каким образом у целой деревни один мужик убежал!

Бурмистр. Оробели, ваше благородие, так совершенно, что оробели: я в те поры, как он в окно-то махнул, почесть две версты за ним бежал, так он обернется да и грозит: "Только кто, говорит, подойди ко мне, так живой на месте не останется". Я, ваше благородие, человек тоже уж немолоденький: мне не очень с ним совладать; они вон пудов по семи говядины на башке носят.

Исправник. Где он, каналья, может скрываться?.. Другая ведь уж неделя теперь пошла...

Бурмистр. Поблизости ему, ваше благородие, тут быть негде; он бы давно уж себя заявил. Я по первоначалу-то и ждал, что он либо селенье выжжет, либо над нами кем что сделает; а коли все благополучно, так наверняк надо полагать, что в Питер махнул: мало там разве беспашпортных-то проживает. Старуха, теща его, сказывала, что у него тысяча целковых в кармане было, с экими деньгами везде спокойно проживет; а ты вот за него мучься и отвечай. Только теперь на вашу милость и надежду мы полагаем, коли вы защитите и помилуете нас.

Стряпчий (ядовито). Нам тут много делать нечего - старше нас член есть. Губернаторских-то молокососов нынче этих развелось. Всю дорогу мне в тарантасе объяснял, как он тут всю подноготную выкапывать хочет.

Бурмистр. Позвольте, сделайте милость!.. Хошь, конечно, мы теперь точно мужики - народ необразованный, а всё тоже маненько понимать можем так, что господин этот чиновник смешнеющий: другой день теперь изволит ходить и под окнами по избам подслушивать, как будто кто из вотчины может что про господина сказать. Вон и Сергей Васильич приказать мне изволили: "Поди, говорит, Калистрат, переговори с господином исправником и господином стряпчим, а что, говорит, с этим губернаторским чиновником я и дела никакого иметь не хочу - не стоит он того!"

Исправник. Сергею Васильичу хорошо на нас указывать, а тут как после что выдет, так он и в стороне.

Стряпчий. Мало еще, что в стороне, да первый еще тебя перед губернатором подлецом и взяточником и облает... Не с сего дня мы его знаем.

Бурмистр. Позвольте, ежели теперича таким манером, так Сергей Васильич и знать про то совершенно не должен: мне не то что как другому вотчино-начальнику, барину, что ли, докладывать, али с вотчины по грошам да по гривнам сбивать надо. Вон я сейчас полтораста целковых имею и представляю их. Делить только, дурак, не умею как, а деньги готовы. (Кладет торопливо из кармана на стол 150 целковых.)

Исправник. Брать-то бы еще, братец, пока не за что: ничего еще не сделали.

Бурмистр. Да это не то, что за дело какое-нибудь, а так только из уважения моего к вам... приношу и земно о том только кланяюсь, принять их и не побрезговать.

Исправник. Для чего брезговать - не поганые... (К стряпчему.) Берите, получайте, сколько вам следует.

Стряпчий (продолжая писать). Не знаю-с я, сколько мне, по-вашему, следует.