Горькая трава полынь. Первая книга [ОРИГИНАЛ]

  -....и думаю, что на 'Парусе' - даже рассаду смэшники не сожрали за три дня, не говоря уже о людях. Выживших... слишком много, - закончил Гаррисон.

   Дьюп больше не улыбался, но от этого его привычная гримаса 'а ля кирпич' стала ещё страшнее.

  - Макловски... - покачал головой техник. - Ты ходи да оглядывайся.

  - Не понимаю о чем ты, Харви. 'Дело чести' и 'Нирвана' были слишком близко, вот и опередили спецон, - ухмыльнулся Дьюп.

  - Северный спецон, - уточнил Харви. - Он опоздал исключительно удачно. Ещё месяца три, и 'Парус' снова будет в строю. Всё так же под капитаном Митчеллом, представляешь? Он со страшной лихорадкой слег за неделю до нападения. Смэшников, разумеется!

   Дьюп перебросил из одной руки в другую пустую полусферу, будто прикидывая, а не запустить ли её Гаррисону в голову.

  - Много слов, Харви, - Ответным взглядом Дьюпа можно было гнуть переборки.

  Гаррисон тоже был 'на ты' с тенью, но тут он побледнел.

  - Странно, что ты не траванулся... 'сержант' Макловски. Жрешь что ни поподя! - техник вскочил и размашисто прижал кулак к груди, отдавая честь.

  - Вольно. Вы можете идти, - тон у Дьюпа был протокольный до отвращения. Салюта он не принял.

  И Гаррисон на негнущихся ногах и с подозрительно прямой спиной пошагал в сторону выхода.

  - Еще партию? - как ни в чём не бывало, спросил меня Дьюп.

  - Может тебе умыться? - с уходом техника стало легче дышать, и я расслабился, откидываясь на спинку диванчика.

  - Само отстанет. Недели через две.

  - Это... Баллейн - липучее?

   Дьюп сдвинул брови: не спрашивай, мол, что и так понятно.

  Я кивнул и послал на основную доску первую шашку.

  А он вдруг начал рассказывать мне про императорский Дом. Про то, что бабуля нашего Вечного Императора была той ещё затейницей и на базе растений-эммиттеров вывела ягоду, позволяющую узнать отношение человека к событию, вопросу или идее. Ему достаточно было коснуться специально выращенного под конкретную задачу плода. Вот держишь в руках ягодку, а она постепенно меняет цвет. Сок, правда, морфирует в разы быстрее. Еще и красится.

  - В те времена было не редкостью встретить синих зануд или зеленых подхалимов, - медленно выталкивал слова Дьюп.

  - А чёрных? - спросил я осторожно.

  - А чёрных врагов стоило бы душить прямо на пороге.

  - А...

  - А почему сок чёрный? Потому что только бандак шлет мне красный! И ждет какого-то другого ответа!

  Я вздохнул. Странно, что про эмиттеры Дьюп начал рассказывать мне ещё до того, как Харви поляризовал контейнер, верно?

  Позже я узнал, что красный цвет ягод Баллейн означает верность, а синий - указывает на возможных союзников или покровителей.

  Получалось, что, прислав Дьюпу красные ягоды, бывший главтех 'Паруса' Дошуа Доннован предлагал ему верность и ждал, чем тот ответит. Наверное, Доннован тоже участвовал в игре, которая шла на кораблях крыла, и они случайно сошлись с Дьюпом по одну сторону баррикад.

  'Парус' вскоре восстановили, и выяснилось, что главтех был понижен в должности, но не фатально, всего лишь до первого зама. А спустя месяц я убедился, что на смуглом лице Дьюпа синий от чёрного не отличить.

  Поняли ли они тогда друг друга? Зная Дьюпа, я мог предположить, что с чёрным он играл на публику, уж больно много было у нас тогда зрителей. А Харви - тот ещё комбинатор, и вполне мог прикинуться идиотом.

  Спрашивать я не то, чтобы побоялся. Не захотел знать наверняка.

  Что-то скверное творилось перед войной на кораблях Армады. Я смотрел... и не давал себе увидеть.

  Кстати, не я один. Когда Адвентеж пошутил на рапорте по поводу 'подарочной коробки со смэшником', Вэймс тут же заткнул его. Он тоже догадывался, что со смэшниками дело нечисто, но молчал.

  Молчал и я. Хотя понимал уже, что бояться нужно не смэшников. Это несчастная деградировавшая раса. Люди гораздо разнообразнее в зомбировании друг друга. И их так легко перепутать с хищниками, пожирающими разум. Когда я, стуча зубами от холода, вывалился из душа, Дьюпа в каюте уже не было. Смылся он абсолютно стерильно. Ни ЦУ, ни полслова на настенной экранке.

  Вообще-то Дьюп часто срывается с места в карьер, иногда даже до подъёма, но раньше хотя бы записки оставлял. Учитывая незыблемость его привычек, такое исчезновение выглядело, по меньшей мере, странным.

   Я выжал полотенцем волосы и рухнул на зачехлённую кровать. Ледяной душ время от времени практиковал напарник, и я тоже решил над собой поиздеваться. До '+4 по Дьюпу', конечно, не дошёл, но всё равно ощущение оказалось мерзостным. Зато, хотя бы ненадолго, обманывало боль в мышцах.

  Умом я понимал, что просто не готов ещё к боевым дежурствам. Не успел налетать положенное, даже как пилот второго состава. Но признаваться в этом Дьюпу, навигатору или медику я не собирался. А дежурства, как назло, уже две недели шли по полной выкладке.