Горькая трава полынь. Первая книга [ОРИГИНАЛ]

  - Вес-сь дрожу созерцанья! - заржал, наконец, связист, видя, что Логан на хамство Куштовски реагировать не собирается. - Во, зацени, колено дёргается? Исключительно от высокой чести!

  Логан перестал терзать браслет и прищурился на бесплатное шоу.

  Мне, как часто бывало теперь после дежурства, вдруг резко стало невесело, заломило в висках и потянуло в сон. Если бы не грозящий появиться замполич, я переключил бы костюм в режим мышечной поддержки и подремал стоя. Суета вокруг моей персоны была привычной ещё по Академии. И я давно научился стоять и молчать, если нет возможности уйти. И даже смотреть на техников перестал, чем раздражал их безмерно.

  - Не, ты оцени этот образец статуи имени Императора Иакова! Прям, как на параде!

  - Никшни, бандак, их ангеличество уснули!

  Консерв встал и шагнул ко мне, заглядывая в лицо. Он оказался не очень-то и ниже меня ростом, не больше, чем на полголовы.

  - Нет, какой фас! Какой чистейший профиль! - связист аж подскакивал на стуле.

  - А знаешь, какие у элитки рефлексы? - сомнительной чистоты лапа замаячила перед моим лицом.

  Я даже проснулся от такой наглости. Нет, коснуться меня консерв не мог, штраф бы он получил за это запредельный. Но глаза его - стеклянные, совершенно рыбьи, ничего не видящие, вызывали у меня оторопь. Не здоров? Спятил? Или..?

  Сердце рванулось с места в карьер, словно хотело убежать. Что же мне так нехорошо от этих рыбьих глазок? Я видел похожие у людей, которым постоянно приходится делать то, что противно их совести. У гендеповцев видел, у особистов. Но даже у них остекленение перемежалось просветами простых человеческих мыслей. А у консерва своих мыслей словно бы не было вообще! Это был не человек - пустая оболочка!

  Логан нашёл что-то интересное на далтитовом потолке, и задрал башку вверх, изображая полное безразличие. Он хотел, чтобы я стоял 'вольно'. И его приказ мог отменить или Зверюга - как вышестоящий, или мой капрал - как ответственный, или Дьюп - у него больше всех прав на мою тушку, даже перед капитаном. И вообще я обязан был доложить Дьюпу о вызове к замполичу. Вот же Хэдова бездна!

  Консерв, махая руками, выплясывал вокруг меня какой-то дикарский танец. Связист тоже пытался внести свою лепту, но с безопасного расстояния. Как зверушки, чтоб их дакхи съело.

  Я попробовал нашарить на браслете кнопку голосовой связи, но не мог сообразить, которая из. Сумел включить только запись. А ведь думал уже о том, чтобы и громкую связь вывести в экстренный режим! Даже жизнь меня ничему не учит!

  Тем временем Логану надоел потолок, консерву надоело скакать и махать конечностями.

  - Не-е... Эта фигура небожителя мне не по нутру, - попытался изобразить огорчение Куштовски, но на лице не дёрнулся ни один мускул. -- Он потёр переносицу, словно пытаясь пальцами сдвинуть неподатливые брови.

  - А чё в нём не так? - наигранно удивился связист. - Самое оно! Новенький, правильный, практически Гордость Армады!

  - А зачем он так губки надул? Мы ему что, не нравимся? Настоящие имперцы ему не по нутру?

  - Это потому, что личко у него нехорошее, - подыграл связист.- Экзотское личико.

  - От оно что... - развел руками консерв. - Ну так ведь и Имперский герб к такому не идёт, нет...

  - Может маркером герб-то соскрести, чтобы не позорил? - проявил инициативу связист.

  Куштовски развернулся всем корпусом и пошлёпал, подволакивая ноги, к столу Зверюги, где среди проекторов почему-то затесался маркер-резец для складских контейнеров.

  Квеста Дадди Сераш! Смотреть, как в руках психованного бугая с рыбьими глазами загорается ионизацией конец штыря маркер-резца было уже совсем не весело. Компрессионка - штука нежная, и на резец её, выверенные под тень, нанометры не рассчитаны.

  Я не знал, рискнёт ли консервная морда прикоснуться резцом к гербу на моей груди, но проверять не хотелось.

  - Ты ювелирно давай, пацана не порежь! - Зигу было весело, а Логан даже выехал вперед вместе с креслом и уставился на нас с видом естествоиспытателя. Тоже мне, старший по званию.

  Придурок-консерв, растопырив грабли, потянулся к гербу голубовато светившимся резцом. Он не рассчитается, если коснётся меня. Но в ЧП с компрессионкой буду виноват я, это не по Уставу - расхаживать по кораблю в лётном костюме.

  Руки у меня были сложены за спиной. Но не ноги. Я пнул консерва легонько, даже не в пол силы, а шутя, так, чтобы наверняка ничего не сломать. Вот только компрессионку не учёл, и нечаянно вышло примерно плюс семь к моему первоначальному усилию.

  Куштовски, взвыв от боли, полетел через весь кабинет, прямо в стену, в аккурат между картиной с голубыми крапинками и пейзажем на тему звёздных полей. Картины-то он не задел. Но в полёте ноги консерва выписали в воздухе какое-то экзотическое па, зацепились за столешницу, эксклюзивный стол замполича вспыхнул, заиграл радугой трубочек, а потом зашатался и... рассыпался на сотни мелких фрагментов!

  Хэд! Только этого мне и не хватало!

  Консерв, забрызганный флюоресцирующей жидкостью, подарочным мешком осел в углу.