Горькая услада

Немного позже Сильвия отправилась в Канны за покупками и всю дорогу думала, не послать ли ей телеграмму Васси. Она решила, что сумеет найти какую-нибудь другую работу, тем более, что ее устроит любое занятие. Все лучше, чем быть постоянным свидетелем бездонного эгоизма Линды и выносить ее капризы.

Однако на этот раз она не дала телеграммы и решила подождать еще немного.

Вернувшись на виллу, она застала там невероятный беспорядок.

— Я сейчас уезжаю, так что вы мне не нужны больше, — объявила ей Линда. — Мой муж ждет меня в Париже. Я возвращаюсь к нему. До свидания. Вот здесь все, что я вам должна.

С этими словами она протянула Сильвии маленький надушенный конверт. «А я ведь, — подумала Сильвия, глядя ей вслед, — не дала телеграммы Васси только потому, что это казалось мне нечестным по отношению к Линде!..» Она рассмеялась над своей наивностью.

Но когда последний «Роллс» скрылся вдали, мужество покинуло Сильвию, она перестала смеяться и закрыла руками лицо.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В гостиной Китти Брэнд царил мягкий полумрак; в воздухе носился свежий запах хризантем, чайный стол был накрыт.

Монти, сидя в глубоком кресле, ел густо намазанные маслом гренки. Масло попало ему на палец, и он принялся рассеяно облизывать его, потом вдруг заметил это, смутился и, вытянув из кармана платок, вытер палец.

— Я не знаю, что делать, — грустно сказал Монти, в четвертый раз повторяя то же самое. — Клянусь вам, Китти, дорогая! Что толку стараться вернуть Сильвию, раз она не любит меня? Я не из тех, что готовы на все, лишь бы женщина, которую они любят, жила с ними, даже если она не хочет. Я против этого. Но все же не знаю, как мне поступить сейчас. Чтобы найти ее, я должен пустить по ее следам сыщиков — это по следам моей жены. И если я буду таким образом охотиться за ней, то вряд ли она меня поблагодарит за это.

Он наклонился вперед и очень серьезно взглянул на Китти.

Отблеск огня в камине упал на его лицо: он выглядел гораздо старше и был менее жизнерадостен, чем обычно.

— Мне очень хорошо и легко с вами, Китти, я бесконечно благодарен вам за то, что вы меня позвали к себе, — несколько смущенно сказал он.

— Какие пустяки! — довольно резко ответила Китти. — Мы ведь старые друзья, а в несчастье дружеская поддержка важнее всего. Вы сами поступили бы так же. Вы всегда были моим лучшим другом, Монти, милый, но при всем своем безграничном желании помочь вам, я должна вас покинуть. Дело в том, что с Ефстафием месяц тому назад произошел несчастный случай; как только я узнала об этом, я тотчас же послала туда каблограмму, чтобы узнать, не нужен ли мой приезд, но было уже поздно, и моя каблограмма не застала Ефстафия в живых. — Она на мгновение замолчала. — Как муж Ефстафий, конечно, не выдерживал никакой критики, — продолжала она не совсем твердым голосом, — но и я была далеко не идеальной женой. Как бы то ни было, все это дело прошлого, а теперь… я еду в Преторию и, вероятно, вернусь только к рождеству.

Монти ласково взял ее руку в свою.

— Я очень огорчен тем, что вы мне рассказали, Китти, — мягко сказал он. — Мне будет тяжело без вас. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь, дорогая?

— Нет, спасибо, мне ничего не нужно, — поспешила уверить его Китти и глубоко вздохнула. — Монти, вы — мой ангел-утешитель, вы так хорошо понимаете меня, я взволнована так совсем не потому, что когда-то любила Ефстафия… Он бросил меня через год после свадьбы, когда я была еще совсем молода и неопытна, и ушел с другой женщиной, которую знал еще до встречи со мной… как я могла сохранить любовь к нему? Мы не развелись потому, что вначале я не хотела дать ему свободу, а потом это никому из нас не было нужно… Мне теперь тридцать семь лет, а Ефстафию было сорок… Ах, Монти… когда я вспоминаю прошлое, мне становится так грустно!..

— Не надо, Китти, успокойтесь, — сказал Монти, ласково прикасаясь к ее плечу.

Он себе никогда не представлял, что и Китти способна на переживания. Сегодня он впервые понял, что под ее веселой, равнодушной внешностью кроется нежная, робкая душа, которая нуждается в защите и поддержке. Его наболевшее сердце потянулось к ней. Ее тоже покинул тот, кто говорил ей, что любит, ему была понятна ее печаль, он подумал, что со стороны Ефстафия было очень глупо и подло бросить такую замечательную женщину.

Китти смахнула непрошеные слезы, поднялась и зажгла электричество.

— Как это низко с моей стороны — надоедать вам своими горестями, когда вы сами так страдаете, — сказала она. — Хотите виски с содовой, Монти?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, спасибо… Послушайте. Китти, поедемте сегодня со мной обедать, а потом в театр. Если вы не хотите, чтобы на вас обращали внимание, я достану ложу, и вы будете сидеть в глубине. Вам нужно немного развлечься.