Горькая звезда

Сверху, из обеденного зала, в который ведет широкая уютная лестница с резными перилами, доносятся голоса — там обедали приехавшие на сановных автомобилях.

Обеденный зал соединялся с большой застекленной верандой, откуда открывался великолепный вид на заснеженный сосновый лес и вьющуюся между деревьями тихую неторопливую Припять. Бело-красные корпуса и трубы энергоблоков АЭС, чьи силуэты просматривались в морозном воздухе, не портили картину, а, пожалуй, наоборот, придавали ей завершенность и наполняли душу уверенностью в завтрашнем дне.

В зале с уютно потрескивающим камином, за столом, покрытым ослепительно-белой скатертью, обедали пятеро пожилых мужчин. В первом, сидящем на правах хозяина во главе стола, Щербицкий с удивлением узнал самого себя, только сильно постаревшего и очень усталого. Сидящий справа седой как лунь старик с тяжелыми складками у рта и строгим решительным взглядом оказался первым секретарем Томского обкома Лигачевым. Угрюмый человек в очках и темном костюме — это Виктор Чебриков, хорошо знакомый Щербицкому еще по работе в Днепропетровском обкоме. «Витю Леонид Ильич потом в Москву забрал, к Андропову в КГБ», — отстраненно подумал Щербицкий-наблюдатель. Напротив Чебрикова — глава Комитета государственной безопасности на Украине, генерал Федорчук, а рядом с ним — первый заместитель министра обороны, маршал Соколов. При всей кажущейся разности собравшихся здесь людей у них было общее выражение лиц, словно все они на протяжении долгого времени обдумывали одну и ту же серьезную проблему и теперь собрались здесь, чтобы принять очень непростое решение.

Дождавшись, когда присутствующие завершат обед, две немолодые официантки в безупречных фартуках и кружевных наколках споро, но без столичного лоска, убрали со стола и незаметно испарились.

«Секретарь сибирского обкома, начальник управления кадрами союзного КГБ, председатель КГБ Украины и заместитель министра обороны, — прикинул Щербицкий-тень. — Что может их объединить настолько, чтобы они собрались на тайную встречу?» В том, что эта встреча неофициальная и тайная, у него не было ни малейших сомнений. Для охоты не сезон, у Соколова по горло дел в Афганистане, Чебриков в такой компании без ведома Андропова вряд ли бы появился, а Лигачев и вовсе непонятно, как и зачем попал сюда из своей Сибири. «Егор Кузьмич Лигачев с тысяча девятьсот восемьдесят пятого года возглавляет секретариат ЦК и является членом Политбюро, — снова вмешался невидимый референт. — Маршал Соколов после смерти Устинова занимает пост министра обороны, генерал армии Чебриков — теперь председатель КГБ СССР, а генерал армии Федорчук с тысяча девятьсот восемьдесят второго года министр внутренних дел Советского Союза. Вы же, Владимир Васильевич, по-прежнему первый секретарь ЦК Компартии Украины».

Щербицкий-наблюдатель вспомнил, что на дворе стоит тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год — понятно, что за семь лет многое изменилось. «Но если здесь собрались главы трех силовых ведомств и руководитель ключевой структуры ЦК, — подумал он, — это может означать лишь одно…»

Словно отвечая его мыслям, Лигачев достал из примостившегося у ножки стула портфеля увесистую пачку бумаг и хлопнул ею по столу.

— Видели, что он удумал? — спросил он, хмуро кивая на документы. Надпись на титульном листе гласила: «Об упорядочении деятельности Политбюро и секретариата ЦК КПСС». — Вот это он собирается утвердить на весеннем Пленуме.

— Видели, — кивнул коротко стриженной головой председатель КГБ СССР Федорчук. — Мои ж хлопцы эти бумаги и добыли. Что ж это выходит, Егор Кузьмич, они секретариат решили расформировать, а тебя, стало быть, на заслуженный отдых?

Незримый референт внес ясность: «В тысяча девятьсот восемьдесят втором году, по инициативе Брежнева и с вашего согласия Федорчук был переведен на пост председателя КГБ СССР. Он не был человеком Андропова, и тот, став генсеком и едва дорвавшись до власти, немедленно переместил Федорчука в министры внутренних дел. На новом месте работы жесткая манера управления сыграла с бывшим смершевцем злую шутку — коррумпированные милиционеры, которых Федорчук, невзирая на любые заслуги и звания, увольнял тысячами, образовали такую мощную оппозицию, что Горбачев, как бывший сельскохозяйственник, сам по уши погрязший в сети злоупотреблений и приписок, попытался снять Федорчука едва ли не первым своим указом. И если бы не ваш авторитет в Политбюро, Владимир Васильевич…».

— …на заслуженный отдых…

В ответ Лигачев едва не зарычал.

— Это работа Яковлева, — отложив вилку, сказал Чебриков. — После того как ушли на пенсию Громыко и Соломенцев, у него полностью развязаны руки.

— Я так понял, Горбачев хочет упразднить секретариат ЦК? — спросил министр обороны, маршал Соколов. — А еще он собирается спешно выводить войска из Афганистана и ликвидировать Варшавский договор!