Горькая звезда

Теряя терпение, Бестелесный бил кристаллом в стык измерений, сминая их границы, но двери не поддавались: ариссарра не хватало умения, а отмычка — это все-таки не ключ. Каррах расшатывал смежные измерения, словно стальные прутья решетки, выгибая их и раздвигая, однако щели неизменно оказывались слишком узкими, и ему никак не удавалось в них протиснуться. Но в результате его отчаянных усилий межмировые границы немного сместились: произошло частичное наложение друг на друга нескольких соседних миров, и в Сердце Зоны появились первые аномалии и первые мутанты. Ничего хорошего людям это не обещало — на стыке «помятых» измерений рождались опасные явления, грозившие всему живому, а звери иных миров, пройдя через искореженные подобия порталов, попадали на Землю в изуродованном виде, утрачивая свой изначальный облик и превращаясь в сущих монстров (а некоторые и вовсе теряли плотноматериальную составляющую, оборачиваясь «шлаком» — теми самыми призраками, над загадкой которых бились ученые и которых так пугались простые люди). Однако это обстоятельство нисколько не смущало ариссарра: ради того, чтобы вырваться из этого опостылевшего мира и вернуться домой, он был готов на все. И Каррах снова и снова возился с дверью, и в Сердце Зоны возникали новые аномалии, а место погибших мутантов занимали другие. Ученым Земли и в голову не могло прийти, что возникновение в районе Чернобыля аномальной зоны со всеми ее жуткими «прелестями» обусловлено могучей волей разъяренного иномирового пришельца…

Двери упорно не желали открываться. Холодный разум ариссарра оценил ситуацию, перебрал возможные варианты и принял единственно верное решение: инициировать взрывное разрушение «реакторной слезы», введя ее в резонанс со структурой расколотого каменного диска, превратить всю материю кристалла и ключ-камня в энергию и проломить измерения в нужном направлении — Каррах уже знал, где находится его родной мир. Сила взрыва должна была стать чудовищной и привести к полному разрушению огромного города, но ариссарра это ничуть не волновало. Его беспокоила только нехватка энергии — попытки вскрыть портал отняли у Бестелесного слишком много сил. Для осуществления задуманного Карраху требовалась пища, много пищи, и плененный пришелец вскоре сообразил, как ее получить.

* * *

— Слушай, Леха, скажи мне честно, что за траву ты куришь? — меланхолично спросил Артем. — Это надо же такое придумать — спящее чудище, древнее пророчество, волхвы, старинные книги и месть богов! Или твоя девчонка тебе голову окончательно задурила? Ты бы лучше с ней целовался, чем слушать ее сказки, она тебе еще и не такое расскажет!

— Ты погоди ярлыки развешивать, — вмешался Андрей. — Алексей у нас, конечно, парень романтический, книгочей, но такое придумать… — он глубокомысленно покачал головой. — И на Полинку ты зря наезжаешь: она девчонка серьезная, с головой, а не только с ногами и прочими деталями. Ты помнишь, за чем она в Киев полезла? Вот то-то и оно…

Алексей молчал. Друзьям надо дать выговориться, а уж потом… По блеску их глаз и порывистости движений Алексей понял, что его рассказ заинтриговал и Андрея, и Артема и что они наверняка пойдут с ним, как только окончательно осмыслят услышанное. Алексей уже приобрел среди ополченцев определенный авторитет: во всяком случае, никто не назвал бы его пустым болтуном, а прозвище «Леха-книгочей» носило уважительный оттенок.

Дружба этих троих парней возникла и окрепла стремительно: в суровых условиях жизни в зараженной Киевской зоне быстро становилось ясным, кто чего стоит. Андрей с Артемом успели побывать начинающими сталкерами, ходили в Припять и даже к развалинам ЧАЭС, но быстро разочаровались в приблатненной романтике и покинули район Чернобыля (к слову сказать, из их группы в тринадцать человек, ушедших в аномальную зону, выжили только они — все остальные погибли на пустоши, работая живыми отмычками у матерых сталкеров, прокладывавших себе дорогу трупами зеленого молодняка). В «адском винегрете» парни были недолго, но успели кое-чего нахвататься и охотно делились с Алексеем своими знаниями. От них он и услышал о «Чертовом Плевке» — радиоактивной кристаллической глыбе под саркофагом, скрывавшем разрушенный корпус четвертого энергоблока, — и сумел вычленить из вороха сталкерских легенд нечто удивительным образом совпадавшее с услышанным от Полины.

— Значит, говоришь, надо пробраться к Чертову Плевку? — уточнил Андрей. — Это, я тебе скажу, не пикник на обочине устроить. Народу в районе ЧАЭС сгинуло без счета, и это только на поверхности. А что творится в тамошних подземельях, и что они вообще собой представляют — одному богу известно.

— Говорят, что до самого Плевка почти никто не добирался, — добавил Артем, — а кто добрался, тот назад не вернулся. Так что рассказать об этом камушке никто не может, а легенды — они легенды и есть, им веры мало. Пьяные разговоры об этом суперартефакте мы, конечно, слыхали, но толку с них… В общем, та еще прогулочка.

Все трое помолчали, а потом Андрей посмотрел Алексею в глаза и уронил веско: