Горькие плоды смерти

Рано утром Барбаре был звонок из Шафтсбери. Звонила некая Равита Хан, которая скороговоркой объявила, что любые контакты с ее новыми клиентами – мистером Маккерроном и миссис Голдейкер – отныне будут осуществляться только через нее. Сержант Хейверс поняла: начиная с этого звонка, дело переместилось на уровень выше и будет перемещаться и дальше. И все же она не собиралась отказываться от своих намерений попасть в дом к Маккеррону и в его пекарню. Пока они с Уинстоном томились в Дорчестере ожиданием перед кабинетом мирового судьи, девушка легко представляла себе, что происходит в их стенах. Вот к дому подкатывает фургон, из которого вылезают грузчики. Вот они выносят из дома вещи, после чего сам дом – от чердака до подвала – подвергается основательной чистке, призванной уничтожить следы всего, что имеет хотя бы отдаленное отношение к кончине Клэр Эббот.

Барбара шепотом поделилась своими опасениями с Нкатой, и тот посоветовал ей выйти подышать свежим воздухом.

– Покури, если хочешь. Главное, успокой нервишки, – сказал он ей.

Коллега последовала его совету, хотя лучше ей не стало. Тогда он предложил ей связаться с управлением полиции Дорсета.

Уинстон не сомневался: вскоре ордер будет у них на руках. Другое дело, что для того, чтобы как следует прошерстить дом и пекарню, их двоих не хватит. Что ж, очень даже разумно. И Барбара вышла на улицу, чтобы позвонить главному констеблю графства. В его распоряжении наверняка имеются необходимые кадры. Остается лишь упросить его поделиться ими для веселой вылазки в Шафтсбери.

К тому времени, когда этот вопрос был улажен, их, наконец, пригласили пройти в кабинет Сильвии Паркер-Хамфриз. Для магистрата у нее было слишком свежее, молодое и румяное личико; впрочем, это не помешало ей дотошно соблюсти букву процедуры выдачи ордера. Не замедлил последовать допрос с пристрастием. Хейверс обошлась бы и без него – равно как и без пристального разглядывания магистратом ее леопардовых кроссовок. Кстати, последние она надела специально по этому случаю. Впрочем, Уинстон, как обычно, был сама невозмутимость, которая, в сочетании с безукоризненными манерами, растопила лед в сердце судьи, и вожделенный ордер оказался, наконец, в их руках.

Когда они ближе к полудню вернулись в Дорсет, на парковке их уже поджидали четыре дорсетских констебля. Вскоре выяснилось, что Алистер Маккеррон исчез в неизвестном направлении, хотя Каролина Голдейкер подозревала, как доложил один из них, что его нужно искать в «грязной постели Шэрон Холси», потому что лично она его не видела. Кстати, сама миссис Голдейкер заперлась в доме вместе с миссис Хан, которая настоятельно рекомендовала ей никому не открывать дверь.

– Даже когда Стэну приспичило в уборную, – добавил второй констебль, кивнув на своего краснолицего собрата, который, похоже, был вынужден справить большую нужду чуть дальше по улице, за кустами боярышника. Разумеется, никакой вам туалетной бумаги! Видимо, стражу порядка пришлось воспользоваться подручными средствами, жалкими листиками с кустов. Бедняга, внутренне содрогнулась Барбара.

Выслушав рассказ полицейских и посочувствовав им, два сержанта шагнули к двери и громко постучали. Дверь открыла потрясающей красоты индуска – сама Равита Хан, решила Барбара – и молча протянула руку, в которую Хейверс и вложила ордер.

– На дом и пекарню, – пояснила она.

Адвокат захлопнула дверь и щелкнула замком.

– Это надо же! – буркнул один из констеблей, однако Барбара пояснила ему, что ознакомиться с ордером – в порядке вещей. Это займет всего несколько минут.

Кстати, они с Уинстоном удостоились комплимента Сильвии Паркер-Хамфриз за столь подробное, если не сказать, дотошное изложение обстоятельств, вынудивших их сделать этот запрос. Благодарная Хейверс решила, что Доротее Гарриман с нее причитается пинта пива. Если б не ее канцелярский шедевр, не видать им ордера на обыск гнездышка Каролины Голдейкер, как своих ушей.

Вскоре дверь открылась снова. Равита Хан кивнула.

– Можете смотреть везде, – сказала она. – Одна просьба: не приближайтесь к моей клиентке. Ведь, насколько я понимаю, она не под домашним арестом.

– Не буду. Да чтоб мне провалиться на этом месте! – заверила ее Барбара. – А ты, Уинни?

– Я скорее умру, – пообещал тот.

Похоже, адвокат не поняла юмора. Тем не менее она отступила от двери, пропуская их внутрь.

Они задействовали принцип разделения труда. Барбара и два дорсетских констебля взяли на себя дом, а Уинстон и двое других – пекарню. Перед тем как приступить к обыску, Хейверс просветила местных копов на предмет того, что нужно искать, предупредив о потенциальной опасности их здоровью. Все обнаруженное в фабричной упаковке ни в коем случае не вскрывать, сказала она им. Все, на чем упаковка повреждена, тоже не открывать. Кладите в пакет, делайте пометку, документируйте для лабораторного анализа. Главное, суйте нос везде, куда только можно. Хотя то, что мы ищем, вполне может стоять на виду, замаскированное под что-то еще.