Горькие плоды смерти

– К сожалению, мистер Маккеррон, – ответила Хейверс, – опыт учит меня, что внешность, увы, обманчива. Когда речь идет о делах ниже пояса, возможно всякое. Откуда мне знать? Вдруг вы с нею и вправду втихаря перепихнулись пару раз? Но Каролина пишет об этом очень даже красноречиво.

– Она лжет!

– Неужели?

– Я вам уже сказал!

– Пожалуй, да. Но как насчет той девушки, с которой она вас якобы застукала? Как я понимаю, это был этакий быстрый перепихончик, достаточно лишь приспустить брюки. Вам, а не ей, разумеется. Она же или стояла в коленно-локтевой, или раскинула ноги, лежа на спине на прилавке в магазине. Точно сказать не могу. В конце концов, ваша супруга, поскольку вы не открыли ей дверь, вынуждена была просунуть руку в окно в попытке его открыть.

– Про окно – это правда, – сказал Алистер, ошарашенный тем, как ловко Каролина передернула все факты.

В тот день она пришла к нему в лавку, однако, войдя, замкнула за собой дверь, потому что у нее был к нему серьезный разговор. За несколько месяцев до этого она наткнулась в газете на рекламу пекарни в Дорсете, которая была выставлена на продажу. Ей очень хотелось, чтобы муж ее приобрел, а он тянул с покупкой. Сперва Алистер попытался ответить ей отказом, но так, чтобы она поняла: он не пекарь, ему не хочется уезжать из Лондона, и ему нравится его маленький бизнес, тем более что тот потихоньку набирает силу. Увы, Каролина отказалась его слушать. Более того, она заявила, что он такой же, как и все мужчины. Для него на первом месте лишь он сам, а как там она, ее сыновья, и особенно Уилл, которому Лондон явно противопоказан, ему наплевать. Главное, что сам он здесь, вместе со своим дурацким бизнесом по продаже никому не нужных вещей, и это при том, что хлеб люди покупают каждый день. «Алистер, ты слушаешь меня? Нет, конечно, зачем тебе это? С какой стати тебе меня слушать? Главное, что я веду твой дом, стираю твою одежду, готовлю тебе еду и раздвигаю для тебя ноги, независимо от того, приятно мне это или нет! Ты же тем временем можешь делать все, что захочешь. Я ни на минуту не поверю, что ты приходишь сюда каждый день и сидишь здесь и ждешь, когда кто-то зайдет в твою дурацкую лавку и купит… этот твой мусор!»

Она бросилась вон или, по крайней мере, попыталась это сделать, так как забыла, что, войдя, заперла дверь, и когда та не открылась, кулаком выбила стекло. Оно со звоном разлетелось на мелкие осколки.

Маккеррон рассказал об этом сержанту – основные детали, – на что та заметила, что нужно обладать недюжинной силой, чтобы кулаком разнести вдребезги дверное стекло. Алистер с нею согласился. С другой стороны, сказал он ей, Каро силы не занимать, да и характер у нее еще тот. Стоит же ей что-то вбить себе в голову, как ее упрямство дает о себе знать с удвоенной силой.

– Так вот почему вы связались с Шэрон Холси? – спросила сержант Хейверс. – Кстати, нам все о ней известно.

– Я отказываюсь обсуждать с вами Шэрон.

Сержант пожала плечами:

– Как хотите, но она охотно рассказывала про вас.

От этих ее слов мужчине стало слегка не по себе. Интересно, что сказала им Шэрон? Но Алистер тотчас же поспешил напомнить себе, что она человек порядочный, а это самое главное.

Хейверс между тем продолжала:

– Подумайте сами, как это выглядит со стороны: вы и ваша подчиненная исполняете комплекс горизонтальных упражнений на батуте, вернее, на ближайшем матрасе…

– Не понял?

– Закидываете палки, – пояснила гостья, – занимаетесь перепихоном, трахаетесь или как там это у вас называется?

– Я называю это любовью, – произнес Алистер, чувствуя, как у него закипает внутри. – И прошу вас, не нужно все опошлять.

– Я что-то сказала не так?

– Вы видите только грязь. Эта женщина – ангел. И будь у меня выбор – один-единственный шанс во всем мире, которым я должен воспользоваться уже завтра, – честное слово, я бы им воспользовался и даже не оглянулся бы.

Алистер умолк. Идиот, подумал он. Сам не заметил, как, трепля языком, шагнул прямо в расставленные этой хитрой бабенкой сети. Потому что теперь она слушала его, глядя ему в глаза. «Ага, попался, голубчик», – говорил ее взгляд, или что там думают легавые, когда у вас с языка срывается нужное им признание.

– Я ничего не отрицаю про нас с Шэрон, – добавил мужчина. – Но я не хочу, чтобы вы превращали наши отношения в то, чем они не являются. Мне все равно, как это смотрится со стороны. Я знаю, что это такое на самом деле.

– Наверное, в известной степени вы правы, – согласилась сержант. – Но когда расследуется убийство… Когда в туалетные принадлежности вашей супруги подмешивают отраву… В этом случае я не могу закрывать глаза на то, как это смотрится со стороны, и, надеюсь, вы это тоже понимаете.

– Отраву? В туалетные принадлежности Каро? Вы хотите сказать, что покушались именно на нее, на мою жену?

– Может, да, а может, и нет. Мы точно не знаем. Однако если учесть, что вы с Шэрон были бы не прочь дать вашей истинной любви шанс… По мне, кто-то был бы только рад, если б гроб с телом Каролины отправился в печь на хорошую прожарку.