Горький дым

Рутковский подумал, что не имеет права прозевать этот список. Но что же можно сделать? Стефания, конечно, не покажет его: она уже почувствовала запах больших денег — вот тебе и идейный оуновский боец, стоило Щупаку рассказать про драгоценности, и куда подевалась идейность... Однако же красива, бестия, сидит на маленьком стульчике около костра, в цветастом купальнике, переворачивает на сковородке рыбу и посматривает на Максима лукаво, будто ничего и не произошло, будто и не было четыре часа назад разговора с Хромым дьяволом и не предала она Рутковского.

Да разве только теперь?

Стефания будто прочитала мысли Максима, глянула искоса и улыбнулась — разве улыбается так нежно женщина, которая только что предала?

А может быть, он неправильно понял ее?

Стефания позвала Максима есть рыбу. Они распили бутылку белого вина. Стефа чокалась с ним и заглядывала в глаза как-то удивленно, будто впервые видела. Максим понимал причину этого удивления — Стефа сейчас взвешивала, что для нее важнее, и, наверное, сделала вывод: одно другому не помешает, где те эфемерные оуновские богатства, может быть, все уже пошло прахом, ведь люди, которым доверили их, тоже не дураки — ищи где-то в Аргентине или Австралии хоть сто лет! А Максим сидит рядом, и никуда от этого не денешься, она сама выбрала его, уже привыкла к нему, возможно, немного любит.

После обеда Максим выкупался в речке и предложил возвращаться в город. Стефания удивилась — ведь никуда не спешили, но Рутковский сослался на неотложные дела, о которых забыл. Он отвез Луцкую и позвонил Лодзену домой.

Полковник собирался в игорный дом в Бад-Визе, к тому же какие могут быть дела в субботу? Рутковский не отступал, и Лодзен наконец согласился принять его. Он встретил Максима холодно и неприветливо, но, узнав о причине визита, заволновался.

— Говорите, супруги Лакуты сегодня нет дома и возвратится только завтра? — переспросил.

— Да, и Луцкая собирается навестить ее утром.

— Как смогли узнать обо всем этом?

— У меня ключ от квартиры Стефании, я вошел в переднюю и услышал разговор. Они так увлеклись, что не обратили внимания на щелчок замка. Узнав о списке резидентов, я выскользнул из квартиры.

Полковник подумал, приказав Максиму подождать, вышел из гостиной. Отсутствовал минут пять и вернулся довольный.

— Сейчас вы отправитесь домой, — приказал Максиму, — где-то через час или полтора за вами заедут работники нашей службы охраны. Они — мастера своего дела и откроют любой замок. Поедете с ними, ребята не знают украинского и вообще могут не разобраться в бумагах Лакуты, зато специалисты по обыскам. Короче, командуйте ими, как сочтете нужным, а список добудьте... Это и в ваших интересах, — добавил многозначительно.

Довольный, что быстро решил это дело и еще успеет сегодня поиграть в карты, полковник поехал в Бад-Визе, а Рутковский — домой.

Работники службы охраны не заставили долго ждать себя. Были они чем-то похожи друг на друга, наверное, служба накладывает отпечаток и на человеческую внешность — два сильных молодых человека были коротко подстрижены, толстошеи, самоуверенны. Они посадили Рутковского на заднее сиденье мощного «форда», ехали молча, будто подчеркивая свое превосходство и исключительность. Максим тоже молчал, и они доехали до дома Лакуты, перебросившись словом или двумя, не больше: в конце концов, это устраивало Рутковского, о чем можно говорить с такими громилами?

Как и сказал Лодзен, молодые люди оказались знатоками своего дела. Два замка в дверях квартиры Лакуты щелкнули чуть ли не сразу, один из агентов неслышно скользнул внутрь. Максим хотел последовать за ним, но другой задержал его и пропустил только после того, как первый выглянул из прихожей и сделал знак, что можно войти.

Квартира Лакуты была грязной и плохо меблированной. Состояла она из двух комнат, в спальне стояла широкая незастеленная кровать, шкаф с одеждой и старое трюмо. Другая комната служила кабинетом и гостиной одновременно: письменный стол с разбросанными бумагами приткнулся к серванту, а дальше полстены занимали стеллажи с книгами, папками, исписанными от руки и на машинке бумагами.

Максим подошел к стеллажу и стал перебирать эти листы, но один из молодых людей довольно невежливо попросил не вмешиваться — пусть господин Рутковский садится в кресло и ничего не делает, хотя бы сначала, пока они сориентируются. Ориентироваться им пришлось недолго, вполне резонно решили, что спальней займутся во вторую очередь, быстро осмотрели гостиную и кабинет и вытянули из-под правой тумбы письменного стола небольшой железный ящик — сейф.