Горький гренадин (СИ)

– Шейн прав – идея ужасная, – невесело согласилась Лилин, обращаясь уже непосредственно ко мне: – Это не обязательно, Вэйдис, ты же чувствуешь, что с твоей мамой все в порядке, и выяснение семейных отношений в данной ситуации… когда…

– Я не могу до нее дозвониться, – с пылом перебив девушку, я наглядно попыталась в очередной раз дозвониться до Алайи по наручному компьютеру, однако сигнал блокировали. Все сигналы блокировали. – И мне нужно…

– А что это изменит? – Спросил Шейн. – Ну, узнаешь ты, что она тоже была не ангелом, и станет легче?

– Нет. – Раздраженно рыкнула я. – И если она действительно была офицером, столь жестоким и влиятельным, каким ее описал отец, то у нее наверняка сохранились связи. Она может помочь…

Но друзья мне не верили, от них невозможно было скрыть мысли, чувства, что я эгоистично желала встречи с матерью, дабы высказать ей все, что думала. Меня разрывала на части неизвестность, и, клянусь, я едва сдерживалась, чтобы не заплакать и не закричать. Слишком больно. Слишком…

– Несправедливо?

Неожиданный вопрос, раздавшийся из-за спины, привлек меня, заставив подумать, будто Ричард прочитал мои мысли. Но командир стоял сбоку, а сзади лежал лишь город, погруженный в суматоху.

– Вэйдис? – Заметив мою растерянность, Лилин озадаченно уточнила: – Все нормально?

Я не ответила, не нашла в себе силы вымолвить хоть слово, издать любой звук, застыв в оцепенении и смотря на призрак отца, охваченный голубым мерцанием. Он стоял позади ребят, но они бы его заметили, поэтому напрашивалось два вывода: либо они его не могут увидеть, либо я сходила с ума.

– Ну что, Вэйдис, сходишь ли ты с ума? – Поймав мои мысли, с задорной ухмылкой полюбопытствовал Айдокин – его имя всплыло в памяти, словно я знала о нем всю жизнь.

– Вы правы, летим на базу.

Не став объясняться, я быстро забралась на борт, позволив друзьям проводить меня растерянными взглядами. Кто-то из них нажал рычаг поднятия трапа, а вдогонку понесся ожидаемый вопрос:

– Почему ты передумала? – Воскликнула Лилин. – Вэйдис, что случилось?

– Ничего, – обозлено зарычала я, проходя сквозь призрак, мираж, надеясь более никогда его не увидеть.

Ребята не успевали за мной, что позволило закрыться в каюте на замок и спровоцировать еще большие вопросы и требования объясниться. Но я упрямо молчала, сжимая кулаки, ощущая, как руки покрывает не только дрожь, но и боль – словно лезвие лазерного меча вновь обжигает кожу.

– Не лучшее решение – устраивать сцены в разгар битвы.

– Ты не настоящий.

– Если так, то почему же ты испугалась?

– Я не испугалась. – Резко обернувшись и с вызовом посмотрев на отца, я надеясь, что он поймет, как сильно я «рада» нашему воссоединению. Вновь. Но он только ухмыльнулся, довольствуясь моей растерянностью.

– Не я же заперся в крохотной пыльной каюте от друзей. – Мы долгие несколько секунд слушали, как настойчиво колотят кулаки о металлические створки, после чего Айдокин продолжил: – Но если ты боишься, что я…

– Ты не увидишь ее. – Жестко отрезала я. – Я не позволю тебе приблизиться к матери.

– Но я ведь всего лишь мираж, разве нет?

Играл на моих слабостях, как прозаично. Я скрипела зубами от злости, и будь мужчина во плоти, я бы с удовольствием сомкнула бы руки или кольцо Силы у него на шее.

– Чем бы ты ни был, к маме ты не приблизишься. И… как, черт возьми, ты оказался здесь? Я думала, мы тебя убили. На Коррабане.

– Я призрак. Меня нельзя убить. Снова. – Пожал плечами собеседник.

– Тогда как…

– Ну, – отведя взгляд в сторону, будто увидев нечто любопытное, сит несколько пугающе улыбнулся и с раскаянием произнес: – Наверное, я должен извиниться за произошедшее.

У меня едва не отвисла челюсть от удивления, я даже на мгновение подумала, что в самом деле тронулась умом, поэтмоу зажмурилась и растерла виски в надежде прогнать мираж. Но когда открыла глаза, призрак отца стоял напротив, с сожалением и иронией во взгляде наблюдая за моими тщетными попытками.

Шумно выдохнув, я отрешенно пробормотала:

– Извиниться? Серьезно? Ты хотел убить меня, свою дочь.

– Я не хотел убить тебя, и никогда бы не убил, – поспешно оправдался Айдокин, даже с некоторой долей обиды, будто я посмела оскорбить его грубым словом. Но злость отошла, вернулось смятение. – Только…

– Только захватить мой разум, чтобы от моего лица и тела творить всякие непотребства, да, – закончила я начатую мысль.

– Ты меня сильно удивила, – вероятно, смирившись с позицией «плохого парня», мужчина решил не пытаться более притворяться добрячком. Скрестив руки на груди и оперевшись спиной о стену, он с вызовом и легкой ноткой восхищения добавил: – Я знал, что ты пришла не одна, но чтобы суметь разделить сознание на четверых… Вы, вероятно, очень близки.

– Так говоришь, словно это верх мастерства.

– Не мастерства, а… доверия, – долго подбирая слово, заключил Айдокин. – Знаешь, почему я не вернулся домой?

– Не хватило денег на обратный билет? – Дерзнула я, поймав осуждающий взгляд светящихся золотом глаз, так что просто пожала плечами и покачала головой, делая вид, словно и не было интересно.