Горький грильяж

Марселлет стало физически плохо от вновь накрывшей её волны паники. Даже если бы она попыталась поесть, ничего бы не вышло. В горле комом стояла тошнота. Голова болела, и шумело в ушах. Но примерно с час никто не появлялся. И пленница, немного успокоившись, всё-таки поняла, что голодна. Тщательно вытерла яблоко подолом платья и съела.

Когда дверь в очередной раз заскрипела, открываясь, Марселлет вжалась в стену в ожидании своей участи. Её снова охватил леденящий ужас. Интуиция подсказывала, что сейчас решится её судьба.

– Пойдём, – грубо бросил появившийся в помещении мужчина.

Это был уже не тот одноглазый. Теперь к ней явился бородатый детина со злыми маленькими глазами. Под его взглядом хотелось съёжиться и исчезнуть. Глядел с презрением. Марселлет поняла, что лучше не упираться. Поэтому послушно последовала за ним. Но когда они поднялись наверх и вышли за двери, девушка вскрикнула. В лицо ударил солёный ветер и густой аромат моря. И ещё здесь качка ощущалась сильнее. Она была на судне! Её держали на борту корабля в открытом море! Нигде не было видно хоть полоски суши! Побег отсюда для неё попросту невозможен!

На её крик обернулись все, кто был на палубе. Мужчины разных возрастов, все они были похожи на головорезов. И, скорее всего, ими и являлись. У Марселлет теперь не осталось сомнений в том, что её похитили пираты. Они все рассматривали её с жадным интересом, насмешкой или высокомерием. И среди них ни одной женщины. Значит, надеяться на помощь, поддержку и хоть толику сочувствия не приходилось. Девушку охватил ступор. Она не могла сделать ни шага под этими взглядами. Ощетинившись, будто загнанная собаками лисица, глядела с ужасом на своих похитителей и куталась в шаль, словно та могла её от чего-то защитить.

– Давай, топай, чего встала? – подтолкнул её бородач.

Марселлет пугливо ойкнула и вся сжалась в тугой комок.

– Двигайся, сказал! – скомандовал он.

Но девушка лишь судорожно всхлипнула, не шелохнувшись. Тогда он просто потянул её за собой. А она вне себя от страха, молила отпустить её на берег. Её куда-то вели, а у неё ноги подкашивались от растекающегося по всему телу липкого страха. Что с ней хотят сделать?

Дальше было знакомство с капитаном и бездна отчаяния, в которую Марселлет швырнула судьба в лице этого человека. Перед Эли Вольфсоном она теряла всякую способность соображать. Не то чтобы он вызывал у неё такой же панический страх, как его подчинённые. Нет. Это было оцепенение не от ужаса, а от… смущения. Этот его взгляд будоражил и заставлял сердце колотиться в какой-то безумной пляске. Что за дела у её отца, благородного дворянина, могут быть с этим пиратом? У таких людей нет чести!

– Мой отец не станет вам ничего платить! – заявила она, прямо глядя в лицо своему похитителю. – Он просто убьёт вас!

Голос отчаявшейся девушки задрожал. В пересохшем горле стоял болезненный ком, тело била дрожь.

– Возможно, попытается, – вполне серьёзно произнёс капитан и потёр подбородок. – Он вполне способен.

– Хотите сказать, что отец легко решится на убийство? – опешила Марселлет от подобного оскорбления и противореча самой себе. – Разве что на убийство такого бесчестного человека, как вы! Мой отец – благородный и порядочный. Он никому не причинил зла!

Девушка говорила с таким жаром, словно желала убедить в этом не столько своего оппонента, сколько саму себя.

– Вы в этом уверены? – с чуть заметной ноткой насмешки в голосе осведомился капитан.

– Да. Абсолютно.

– Хорошо, если так, – заметил Вольфсон.

Но было очевидно, что сам он придерживается совершенно противоположного мнения. Конечно, она тоже в это не верила. Но как же хотелось стереть ухмылку с самодовольной физиономии этого хлыща!

– А ваши люди вас не защитят. У половины из них нет рук, ног, глаз. Зачем вы вообще их держите?!

В ответ на эту её реплику он так искренне рассмеялся, что она застыла в ступоре. Какой приятный у него смех… С такой внешностью ему куда больше подошло бы вышагивать по залам пышного дворца, а не командовать шайкой увечных и грабить людей.

Он так хохотал над её словами, что она почувствовала себя дурочкой, сказавшей сущую глупость. И это её ещё больше смутило. Выставила себя перед ним наивным ребёнком, который несёт чушь. Хотя почему её вообще волнует, что он о ней подумает? Если Марселлет правильно поняла, она для него – товар, за который он планирует получить деньги. Вспомнив об этом, девушка снова почувствовала угнетённость и упадок сил.

– Можете смеяться сколько угодно, – промолвила она. – Повторяю – отец вам не заплатит ни су!

Мужчина перестал смеяться и сказал холодно:

– Что ж. Тем хуже для вас.

Прозвучало это зловеще и даже угрожающе. Марселлет попятилась назад. Накатила паника. Замучают её тут и просто выбросят за борт. Им ничего не стоит убить кого угодно. Её жалкие попытки защититься казались теперь совершенно нелепыми и бессмысленными. Господи, помоги вырваться из лап этих страшных людей и тогда она всегда будет слушаться тётушку!