Горький конец

Езды мне до конторы Тингли было минуты три, но я решил, что Вулф потратит больше времени на уговоры Кремера, и заехал на такси за нашим родстером на Восточную Двадцать девятую улицу, а уже оттуда покатил на нём. Дверь на сей раз была заперта, и я уже собрался было забарабанить, когда изнутри послышались шаги. На пороге возник внушительного вида субъект.

— Ты Гудвин? — спросил он, глядя на меня сверху вниз.

— Я мистер Гудвин. Старая госпожа Кремер просила…

— Угу. Я уже наслышан о твоих выходках. Заходи.

Я зашёл в обшарпанный вестибюль и взбежал вверх по ступенькам. В кабинете Тингли за столом убитого, заваленным газетами, восседал тонкогубый субчик с круглой физиономией.

— Вы, ребята, должны мне помогать, — предупредил я.

— Пожалуйста! — ухмыльнулся круглолицый. — Заодно поразомнёмся. Но Боуэн здесь искал. Если вы думаете, что после Боуэна можно найти хоть самую завалящую пуговицу…

— Я вам верю, старина, — осклабился я. — Боуэн в своём деле, конечно, дока, но ему недостаёт тонкости. По части возни с лупой и штангенциркулем его не переплюнуть, но он следует предписаниям там, где нужно пораскинуть мозгами. Например, если он осматривал этот стол, то можно поставить сто против одного, что он обшарил всё до последнего дюйма, но вот в эту шляпу он наверняка не заглядывал. — Я указал на шляпу Тингли, которая всё ещё висела на крючке. — Ведь в инструкциях не сказано, как обыскивать шляпу, — ты просто берёшь её и заглядываешь внутрь.

— Гениально, — развёл руками тонкогубый. — Может, ещё чему научите?

— С удовольствием. — Я шагнул вперёд. — Вы спросите: а с какой стати Тингли станет прятать что-либо в шляпу? Отвечу — это самое естественное место. Он собирается взять эту штуку домой, но хочет пока припрятать её от не в меру любопытных приятелей, которые могут шарить по ящикам и другим очевидным местам. Он был человеком необычным. Как и я.

Я протянул руку и сдёрнул шляпу с крючка.

В шляпе лежала баночка!

Что ж, я был с лихвой вознаграждён за все проколы, которые допустил за последние годы. Ничего подобного никогда уже не повторится. Я настолько остолбенел, что едва не выронил баночку, подхватив её в последнюю секунду, — баночка как баночка, ничем не отличавшаяся от остальных, в каких держали образцы. Полная на две трети, и с этикеткой, на которой карандашом было написано: «11—14—Й».

— Вот видите, — сказал я, пытаясь скрыть торжество, — всё дело только в мозгах.

Сыщики вытаращились на меня, утратив дар речи от изумления.

Я вытащил из кармана перочинный ножик, раскрыл баночку, ковырнул вязкую массу и поднёс кончик лезвия к губам. Я чуть не подпрыгнул, столь восхитительным оказался вкус… в смысле — горьким!

Я сплюнул.

— Вас, ребята, повысят за это в звании, — великодушно посулил я. — И жалованье прибавят. А заодно и месяц отпуска дадут.

С этими словами я отчалил. Представляете — я даже не снимал пальто и шляпу…

Жаль, конечно, что ужин пришлось отложить в первый же день после выздоровления Фрица, но выхода не было. Пока мы дожидались прихода Кэрри Мерфи, я прогулялся на кухню, выпил стакан молока, а заодно попытался приободрить Фрица, напомнив ему, что переболевшие гриппом частенько утрачивают вкусовые ощущения.

В половине восьмого Вулф сидел за столом; я занял место за своим столом, раскрыв записную книжку. Рядом со мной сидел Филип Тингли, за спиной которого расположился полицейский сыщик. Далее посетители были рассажены в следующем порядке: Кэрри Мерфи, мисс Йейтс, за которой также присматривал сыщик, Гатри Джадд и, наконец, инспектор Кремер. Выглядели все не слишком счастливыми, особенно Кэрри. Именно с неё начал Вулф, получив высочайшее дозволение Кремера на ведение собрания.

— Времени у нас мало, — с места в карьер начал Вулф. Он имел в виду, что не хотел бы слишком затягивать с ужином. — Мисс Мерфи, заходили ли вы вчера вечером домой к мисс Йейтс, чтобы обсудить с ней кое-какие вопросы?

Кэрри кивнула.

— Она звонила при вас по телефону?

— Да.

— Кому она звонила и во сколько?

— Мистеру Артуру Тингли. В восемь часов вечера.

— Домой или на работу?

— На работу. — Кэрри сглотнула. — Она сначала позвонила домой, но не застала и тогда перезвонила в контору. Он был там.

— Она разговаривала с ним?

— Да.

— А вы?

— Нет.

Вулф перевёл взгляд на её соседку:

— Мисс Йейтс, верно ли то, что сказала нам мисс Мерфи?

— Да, — твёрдо заявила Гвендолин.

— Вы узнали голос Тингли?

— Конечно. Я всю жизнь с ним общалась…

— Разумеется. Спасибо. — Глаза Вулфа снова переместились. — Мистер Филип Тингли, вчера днём ваш отец… ваш брат попросил вас прийти к нему в контору в половине восьмого вечера. Это так?

— Да! — воинственно сказал Филип..

— Вы приходили?

— Да, но не в половине восьмого. Я опоздал на десять минут.

— Вы видели его?

— Он был уже мёртв. Он лежал на полу за занавеской. Ещё я увидел там Эми Данкен, которая без сознания лежала на полу; я пощупал её пульс, и…

— Понятно. Вполне естественный человеческий порыв. — Вулф поморщился. — Вы уверены, что Артур Тингли был уже мёртв?

Филип хмыкнул:

— Видели бы вы его…

— Его горло было перерезано?

— Да, и кровь растеклась по всему…