Горький мед

— Потому что так должно быть и всегда будет. А если тебе не нравится, ты можешь уйти и поискать себе другого мужа.

— Как у тебя все просто получается… — покачала головой Глэдис.

— А это и есть просто. Проще некуда. — Он повесил сумку себе на плечо и посмотрел на Глэдис. Она с горечью подумала о том, как быстро рассыпался по кирпичику их семнадцатилетний брак, казавшийся ей таким прочным. Но, как видно, Дуг давно решил, что в их семье все должно быть так, как он сказал. Так — или никак. С ее точки зрения, это было несправедливо, но Дуглас даже не собирался обсуждать это с ней.

— Попрощайся с детьми от моего имени, — глухо произнес он. — Скажи им, что я приеду через две недели. Надеюсь, за это время ты успеешь одуматься.

Но Глэдис в этом сомневалась. Дело было не в ее упрямстве или нежелании идти на компромисс. За последние несколько недель она поняла наконец, чего хочет, и уже не могла от этого отказаться.

— Почему ты не хочешь меня выслушать? — в последний раз спросила она, хотя и знала, что все без толку. — Все движется, и нам всем необходимо меняться, приспосабливаться к новым идеям, к новым обстоятельствам.

— Нам не нужны никакие новые идеи, — отрезал Дуг. — И еще меньше они нужны нашим детям. Им нужно только одно: нормальная мать, которая думает не о себе, а о них. И то же самое нужно от тебя мне.

— Почему бы тебе не нанять гувернантку? — бросила Глэдис. — Ее, по крайней мере, ты можешь уволить, как только она перестанет тебя устраивать.

— Возможно, так и придется поступить, если ты вздумаешь пойти по стопам своего отца. Глэдис вспыхнула:

— Я не настолько глупа, чтобы работать в районах вооруженных конфликтов. Мне только хотелось сделать несколько действительно приличных репортажей…

— Хватит об этом, — холодно прервал ее Дуг. — К концу лета, когда мы вернемся в Уэст-порт, ты должна выбросить из головы все эти бредовые идеи насчет фотожурналистики, Пулитцеровской премии и прочего. Когда ты выходила за меня замуж, ты говорила, что готова ухаживать за нашими детьми, и это я имею право от тебя потребовать.

Из глаз Глэдис снова брызнули слезы. Какой же он бесчувственный! Она и не подозревала, что Дуг может вести себя так! Его безразличие к ее переживаниям было просто поразительным. Пока она играла по его правилам, все было в порядке, но стоило ей высказать какое-то желание, которое пришлось ему не по нраву, и Дуг уперся, как осел! И это было не просто упрямство — это была самая настоящая жестокость, порожденная эгоизмом и ограниченностью.

Дуг тем временем шагнул к двери спальни и, обернувшись в последний раз, сказал почти с угрозой:

— Я не шучу, Глэдис! Приди в себя, иначе ты пожалеешь!

И она уже жалела. Она не сказала Дугу ни слова, но долго стояла у окна, глядя, как он садится в машину, едет по улице. Все еще не верилось, что это происходит именно с ними, но от жестокой действительности никуда не укрыться.

Она все еще плакала, когда вернулся Сэм.

— А где папа? — спросил он.

— Уехал, — коротко ответила Глэдис, украдкой вытирая глаза.

— Но он забыл попрощаться со мной! — возмутился Сэм.

— Тебя не было, а у папы срочная встреча с клиентом, — солгала Глэдис. Сэм неожиданно успокоился.

— Ну ладно, — сказал он. — Тогда я пойду к Джону.

— Возвращайся к ужину, — с улыбкой сказала Глэдис. Ее глаза были все еще влажны, но Сэм этого не заметил.

В следующую минуту он уже исчез. Глэдис услышала, как хлопнула входная дверь, и подумала о том, как же она все-таки любит их всех — и Сэма, и Джесс, и Джейсона, и Эйми. Раньше ей казалось, что эта любовь — главная гарантия того, что все они будут счастливы, но теперь она вовсе не была в этом уверена.

Все изменилось, и возврата к прошлому не было.

Глава 9

Дуг сдержал слово. В следующие выходные он не приехал. Звонил он за это время только один раз. Когда же в конце второй недели он все-таки появился, оба испытывали странную неловкость и отчуждение, хотя старались не вспоминать о том, что произошло между ними. Глэдис, конечно, знала, что нового объяснения не избежать, но спешить не хотелось. Лучше отложить разговор до осени. Возвращение в фотожурналистику по-прежнему оставалось ее заветной мечтой, но форсировать события Глэдис просто боялась — слишком высоки были ставки. Бросаться очертя голову в авантюры было не в ее характере.

В результате за все выходные они едва ли перемолвились двумя-тремя словами. Дуг держался так, словно Глэдис совершила какой-то непростительный поступок. Правда, он не Требовал, чтобы ему постелили отдельно, однако, когда они легли, Дуг отвернулся и заснул.

В воскресенье он уехал обратно в Уэстпорт. Глэдис вздохнула чуть ли не с облегчением, однако испытания для нее еще не закончились. Джейсон, который в последнее время был гораздо ближе к отцу, чем к матери, весь вечер как-то странно смотрел на нее, а потом спросил:

— Ты сердишься на папу?

— Нет, а что? — быстро ответила Глэдис. Она давно решила, что не станет ничего рассказывать детям, пока они с Дугом не выяснят отношения окончательно. Зачем заранее расстраивать детей.