Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

Каким бы ясным ни было небо над тобой, говорил себе Фредрик, все равно ты странствуешь в густом тумане. Плотная влажная мгла притупляла восприятие. Если кто-то убил Хугара, зачем еще такая расправа с куклой? Тут явно не обошлось без суеверия. Рассудок, в такой степени подверженный суеверию и черной магии, нельзя назвать здоровым. От такого противника не приходится ожидать нормальных чувств и мыслей. «Вот они выступают, суровые и упрямые, тяжелым, раздумчивым шагом, и глаза их светлые, синие так тверды и ясны». Слова жившего у Савалена писателя Арне Гарборга о крестьянской аристократии в этом краю. Фредрик недавно листал посвященную Гарборгу книгу и заметил себе: вряд ли в ближайшие дни ему предстоит иметь дело с такими людьми…

Снова в мозгу всплыла черная мысль, которая вдруг явилась, когда они со Стивеном наслаждались изысканным вином и копченой рыбой. Мысль настолько невероятная, что невозможно и высказать. Но как же ладно она ложится в мозаику рядом с суеверием и помрачением рассудка. Без них она казалась бы слишком чудовищной.

Они дошли до машины, принялись укладывать снаряжение.

— В следующий раз, — улыбнулся Стивен, — поймаем еще таких же.

Он погладил пузатую сумку, в которой лежал здоровенный голец. Фредрик кивнул и тоже улыбнулся.

— А сейчас, Стивен, — сказал он, — поднимись-ка со мной в лесок тут на склоне. Мы туда уже ходили. Но сперва я произнесу два слова, над которыми тебе надо поразмыслить. Напряги серое вещество и постарайся понять, почему эти слова сказаны именно здесь и теперь. Не придавай слишком серьезного значения, пусть это будет тот самый орешек, который ты попробуешь разгрызть, когда голова больше ничем не будет занята. И я больше ничего не скажу, можешь не задавать вопросов.

— Идет, давай! — Стивена заинтересовало предложение товарища, тем более что оно позволяло как-то приобщиться к тягостным размышлениям, которые явно не давали покоя Фредрику.

— Вот эти слова: Туринская плащаница.

Стивен невольно моргнул. Он отлично знал, что такое Туринская плащаница. Столько читал о ней. Знакомился с исследованиями ученых, которые пытались установить — действительно ли реликвия, хранившаяся в одной из церквей Турина, является подлинной плащаницей, каким-то необъяснимым образом сохранившей отпечатки тела и лика Иисуса. Много было говорено и писано об этой загадке.

— Туринская плащаница, — повторил Фредрик. — Думай о ней, думай крепко сейчас, когда мы поднимемся туда.

Он показал на то место, где Стивен обнаружил глубокую яму с золой и углем на дне. Они нашли яму без труда. Стивен сосредоточенно рассматривал ее и ведущие к ней канавы. Фредрик спрыгнул вниз, порылся палкой в золе. Толстый слой… Стало быть, что-то долго сжигали. Потом он исследовал канавы и заключил, что они были чем-то прикрыты. Порылся и здесь, поднял горсть красного песка, понюхал ее. Покачал головой, постоял, созерцая все сооружение.

Они молча вернулись к машине, молча сели в нее.

— Туринская плащаница, — пробормотал Стивен, когда Фредрик включил зажигание. — Честно говоря, ничего не понимаю.

— Я тоже, — отозвался Фредрик. — Но ты продолжай думать об этом в свободные минуты.

Глаза хозяина гостиницы Парелиуса Хегтюна разбежались в разные стороны, когда Фредрик и Стивен сообщили ему, что нашли мертвое тело охотника Хугара. Лиллейф Хавстен стоял поодаль, бледный, и качал головой. Позвонили в полицию, в больницу. Договорились, что за покойником пришлют вертолет. И все. Ущелье Рёдален стало одним аттракционом беднее. Если бы не археологи и овечьи колокольчики, тишина там была бы совершенной.

Фредрик взял ключ от своего номера и лег на кровать не раздеваясь. До вечера было еще долго, большинство постояльцев разошлись кто куда, исследователи не вернулись с места раскопок. Что еще обнаружат они в болоте? Он всей душой надеялся, что почва там полна высохших тел и интересных костей. Из канавы, вырытой экскаватором, уже извлекли кости медведей, волков и лосей.

Вдруг он вскочил на ноги. В памяти возникла фамилия. Которую он долго силился вспомнить. Этот Бьёрн Леннарт — в тот вечер в ресторанчике «Смюгет» в какой-то момент он ведь назвал свою фамилию. Бьёрн Леннарт, который мог бы весь вечер рассказывать о похождениях того типа, что погиб на пароме. Про Таралда Томсена. Человека со шприцем — тем, первым шприцем.

Фредрик бегом спустился в вестибюль, попросил одолжить телефонный справочник Осло. Лихорадочно пролистал его. Есть! Вот она, фамилия Бьёрна. Фредрик запасся монетами и вошел в будку автомата.