Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

— Это не так? — с улыбкой поддразнила она его.

— Конечно, так.

Женевьева позвала его с собой в дом. Дескать, может быть, они выпьют чая с доктором Витолло, если он сейчас свободен.

Доктор не был занят. Сидя возле большого камина в зале, он читал книгу. На столике рядом стоял графин и несколько бокалов. Завидев Женевьеву и Фредрика, он широко улыбнулся и жестом подозвал их к себе.

— Голубки воркуют и увиваются, и жар любви заставляет забыть неладное прошлое, верно? Выпьете бокал кампари вместе со старым холостяком, который отправил свои сокровеннейшие мечты в огонь камина, где они тотчас обращаются в пепел? — Он встал и плутовато подмигнул им.

Женевьева кивнула, улыбаясь, Фредрик покраснел и с трудом удержался от чиха. Доктор пододвинул к камину еще два кресла.

— Я выписал своего самого прелестного пациента, — сказал он, наливая вино в бокалы. — Завтра Женевьева может уезжать. Отвезите ее на какой-нибудь уютный курорт, синьор Дрюм. Здесь в Офанесе небо то и дело омрачают траурные тучи.

— Тучи над Umbilicus Telluris, — сказал Фредрик, прокашлявшись. — Вам известно это выражение, доктор Умбро?

— Пуп земли, — рассмеялся доктор. — Как же, как же. Не только выражение известно, но связанная с ним история. А вы ее знаете?

Фредрик отрицательно покачал головой.

— Эмпедесийский орден… — начал Умбро. — Монахи, которые обитали здесь со времен Средневековья, и которые вновь появились с легкой руки сумасшедшей сестры Клары, обосновались в старой школе за холмом. Хуже всего, что за ней идут простодушные женщины и девушки, оставляющие свой дом и детей. Согласно ее откровению, пресвятая Богородица дева Мария доставила сюда, в Офанес, чашу с кровью своего распятого сына. И будто бы она оросила этой кровью землю как раз там, где теперь ведут раскопки археологи. Будто бы кровь Иисуса призвана была питать растения и тварей, воплощающие чудо господне, которым надлежало, когда настанет время, воспеть приход на землю царства Божия. И когда песню эту услышат во всех странах, люди падут на колени, познав чудо господне. Вот почему это место назвали «Umbilicus Telluris» — пуп земли. История нехорошая, кощунственная. Должно быть, автор ее обладал богатым воображением — как могла пресвятая Богородица добраться с чашей крови в Италию из Палестины?

Умбро подбросил полено в камин.

— Сдается мне, — не сразу отозвался Фредрик, — что пророчество отчасти уже исполняется. Ведь вы в своей клинике именно здесь, в Офанесе, творите подлинные чудеса при помощи музыки?

— Извините, синьор Дрюм, — сказал доктор, прищурившись, — я против того, чтобы мне приписывали таинственные способности. Мои методы строго научны, они ни в коей мере не связаны с какими-либо формами Хироновой метафизики.

— Фредрик не хотел сказать ничего дурного. — Женевьева робко улыбнулась.

— Конечно, конечно, — кивнул доктор Умбро. — Любой вправе спросить себя, что же такое здесь происходит. Вы, наверное, уже читали про трагическую гибель профессора Донато д'Анджело. Вряд ли это как-то связано с Офанесом. Давно известно, что нападки профессора на крупных землевладельцев и старинные семейства, которых он обвинял в сокрытии важных исторических материалов, восстановили против него фашиствующие элементы. Несколько раз он обращался в суд с сомнительными исками относительно права собственности на предметы, представляющие историческую ценность.

— Суды удовлетворяли его претензии? — спросил Фредрик.

— Чаще всего — да, — ответил доктор. — Но при этом он нажил себе могущественных врагов. Так что меня ничуть не удивило это покушение.

— Вам тоже не нравился профессор д'Анджело? — осторожно справился Фредрик.

— Мне? — Витолло Умбро громко рассмеялся. — Я не имел ничего против профессора д'Анджело. Скорее, наоборот. Единственное, что меня тревожит здесь в Офанесе, — нашествие машин и людей в связи с раскопками. Вы же понимаете, что нам необходима полнейшая тишина.

— Понимаю, — согласился Фредрик.

Появление двух людей, которые направлялись через зал в один из кабинетов, нарушило беседу. Ассистент Умбро, доктор Пинелли сопровождал английскую графиню, которая помахала им рукой, разразилась громким пронзительным смехом и хрипло прокричала:

— Shit-eating mouth. This is my damned, shit-eating mouth!

Она показала на свой рот указательным пальцем, на котором сверкали золотые и брильянтовые кольца. Безупречное оксфордское произношение…

Доктор Витолло улыбнулся и шепотом сообщил Женевьеве и Фредрику:

— Как вы слышите, Пинелли добился замечательных результатов с этой английской леди. Видимо, с самого детства она страдала блокированием речи в связи с лексическими табу, которое постепенно распространилось на всю ее лексику.

Женевьева нетерпеливым жестом намекнула Фредрику, чтобы он рассказал доктору Умбро о себе и своих занятиях. Он не был уверен, что именно следует рассказать и стоит ли вообще рассказывать. Зато у него накопилось немало вопросов. И он произнес фразу, которую можно было истолковать как вопрос:

— У вас с вашим дядей тут красивое поместье. Виноград и оливы — эликсиры вечности.