Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры

В вестибюле гостиницы ему сказали, что прибыли еще ученые. Команда из Высшего технического училища в полном составе, и Виктор Хурнфельдт получил подкрепление в лице двух профессоров из своего института. Стало быть, вот-вот развернутся работы.

Настроение в баре было приподнятое. Фредрику принесли в меру подогретое вино. Стивен продолжал налегать на виски; горный воздух явно вызвал у него сильную жажду.

Фредрик вдохнул аромат «Леовилль» 1982, и одобрительно кивнул. Первые капли легли на язык и небо, и, наслаждаясь дивными солнечными запахами, воспарившими в носовую полость, он сказал себе: как хорошо быть Фредриком Дрюмом. Или Стивеном Прэттом.

Состояние Стивена к этому времени можно было определить популярным в некоторых кругах термином «делириум трутта», где слово «делириум» напоминает о латинском наименовании белой горячки («делириум тременс»), а «трутта» — видовое название форели на том же языке. Характерные симптомы упомянутого состояния — настойчивое повторение деталей, присущих рыбе, с которой имел дело рыболов, или которую он хотя бы только видел. Одним из признаков типичной «делириум трутта» служит использование субъектом обеих рук, чтобы дать приблизительное представление о размерах объекта. Выход из «делириум трутта» характеризовался глубокими философическими рассуждениями.

После пятого стаканчика виски англичанин подозрительно притих.

— Что-нибудь неладно? — осведомился Фредрик.

Стивен энергично потряс головой, потом поднес к подбородку Фредрика указательный палец и сказал:

— Чем дальше вверх по долине, тем крупнее форель. Ну ты даешь!

В этих словах заключалась вся суть его философических рассуждений.

На лестнице, спускающейся в бар, показалась знакомая фигура, и Фредрик сделал добрый глоток «Леовилль». Девушка в синем, красавица Юлия Хурнфельдт. Красота с налетом утонченной надменности. Застенчивость пошла бы ей больше, подумал Фредрик. Девушка постояла, обозревая бар. Увидев Фредрика, круто повернулась, проследовала к стойке и села там, наполовину закрытая перегородкой.

Вскоре появился и ее отец. Он решительно направился к столу, за которым сидели Стивен и Фредрик.

— Не помешаю?

Он нашел свободный стул и присоединился к ним. Фредрик представил его Стивену, и, когда Хурнфельдт услышал, что перед ним археолог, сотрудник Кембриджского университета, глаза профессора загорелись, и вскоре двое ученых с головой ушли в дискуссию о различных гипотезах заселения Американского континента. Хурнфельдт явно разбирался не только в древнескандинавской археологии.

Наслаждаясь вином, Фредрик вполуха следил за их беседой. Но тут Хурнфельдт обратился к нему.

— Я очень рад, Дрюм, что ты приехал сюда. С большим интересом читал твои статьи, гипотезы, касающиеся древних языков. Некоторые твои труды заслуживают самой высокой оценки, особенно — исследование линейного письма Б и смелое опровержение шарлатанских версий Эванса и Вентриса. Давно пора было разобраться с ними. Но пройдет еще не один год, прежде чем твое толкование получит общее признание. Как-никак, Эванс и Вентрис царили в этой области полвека. Интересно будет узнать твое мнение о наших находках в ущелье Рёдален. Я уже видел два-три предмета с надписями — любопытные образцы. Допускаю, что речь идет о доруническом рисуночном письме.

Фредрик поблагодарил за добрые слова и сказал, что сам ждет не дождется, когда ему покажут эти находки. Надеется, что сможет чем-то помочь.

Профессор рассмеялся.

— А ты скромник, Дрюм. Хотел бы сказать то же о своей дочери. Она, видишь ли, задалась целью превзойти самого Шампольона. Страстно увлекается, как и ты, неразгаданными письменами и прилежно осваивает филологические аспекты. Для начала задумала представить идеальное толкование письменности майя, потом заняться знаменитым фестским диском и, разумеется, дощечками ронго-ронго с острова Пасхи. Не слабо? Кроме того, — профессор наклонился к уху Фредрика, — она преклоняется перед тобой. Прочла все твои статьи, и не один раз. Ты ее идеал, хотя разница в возрасте между вами не так уж велика? Сколько тебе лет, старик? — Он подмигнул и толкнул Фредрика в бок.

— Сколько лет?! Как сказать. — Застигнутый врасплох вопросом, он чуть не опрокинул свой бокал с красным вином, потом вымолвил: — Тридцать четыре.

— Ну вот, всего на десять лет старше Юлии. Но ведь ты, если не ошибаюсь, служил дешифровальщиком в армии?

Фредрик кивнул. И тут же увидел нечто такое, что заставило его покрепче взяться за бокал и сделать добрый глоток. К их столику решительными шагами приближалась красавица Юлия. Она остановилась перед Стивеном, который только что осушил свой стакан виски и теперь сосал кусочек льда.

— Поскольку никто из господ не приглашает дам, придется нам взять инициативу в свои руки. Потанцуем?

— Что?! — Стивен поспешно избавился от льдинки; ему было невдомек, чего от него хочет эта красивая девушка.

Профессор Хурнфельдт поспешил выручить свое чадо, перевел ее слова англичанину. Стивен сразу просиял, встал, поклонился и пошел танцевать с Юлией.