Горький мед

Фредрик поймал себя на том, что нервничает. Девятый час, с минуты на минуту должна появиться Женевьева. Он прислушался — не прозвучат ли в коридоре быстрые, нетерпеливые женские шаги. Ничего…

В половине девятого беспокойство переросло в тревогу. Он попытался убедить себя, что Женевьева могла встретить знакомых или у нее появились какие-то срочные дела. Может быть, ей понадобилось сперва заехать домой?

В девять часов Фредрик не выдержал, спустился в вестибюль и спросил портье, как позвонить в Шато Грас Дье.

Трубку взял отец Женевьевы. Нет, она не приезжала. Но под вечер звонила, чтобы предупредить, что будет дома поздно, у нее назначена встреча с другом после работы.

Друг. После работы. Она подразумевала его…

Сидя в номере, он смотрел, как электрические часы над кроватью отмеряют минуты. Вскакивал со стула всякий раз, как в коридоре звучали шаги. Но они проходили мимо его двери.

Одиннадцать. Облокотясь на письменный стол, Фредрик погрузился в бездумную апатию с полуприкрытыми глазами.

Почему она не пришла?

В половине первого он лег в постель. Однако ему не спалось. Мысль о том, что с Женевьевой Бриссо что-то случилось, язвила душу.

7. Гусь щиплет больно, Фредрик наносит сильный удар и решительно отказывается от «Шато Тротвьей» 1977

Он соскочил с кровати и быстро ополоснулся под душем. Уснул с трудом уже под утро; теперь на часах было девять с минутами. Душ взбодрил его, и, надев рубашку, он сбежал вниз в вестибюль. Позвонил в Шато Грас Дье.

Ему ответил сильно встревоженный голос отца. Женевьева не приехала домой.

Фредрик быстро заговорил, так быстро он еще никогда не изъяснялся по-французски. Объяснил, что это с ним Женевьева собиралась встретиться вчера вечером здесь в гостинице, что он все время ждал ее, никуда не выходил. Посоветовал отцу немедля известить полицию; уж наверно не составит труда найти машину, желтый «ситроен»?

Вернувшись в номер, он собрался с мыслями. Неужели опять Рука нанес жестокий удар? Неужели Женевьева Бриссо — восьмая жертва? Или?..

Фредрик Дрюм в отчаянии, Пилигрим не владеет собой, выведен из равновесия, а потому — легкая добыча. Может быть, так рассуждает Рука? Кто стоит за всем этим? Пора тебе, Фредрик Дрюм, доискаться истины, хватит метаться туда-сюда, уподобляясь нанюхавшемуся кокаина Шерлоку Холмсу. Покажи, кто ты есть, на что способен!

Он опустился на стул у письменного стола и застонал. Женевьева. Ее надо найти.

Фредрик надел толстый свитер; город был окутан утренней мглой. У выхода его снова остановили полицейские. Фамилия, куда он направляется, до которого часа. Все ответы записывались.

Отлично, подумал он. Во всяком случае, они знают, что я всю ночь провел в гостинице.

Фредрик шел по середине мостовой. Вверх по улице Гваде к площади Маркадье. Цель — полицейский участок. Единственно разумным теперь ему представлялось рассказать, что они с Женевьевой делали вчера, сообщить, что она отправилась на службу около пяти и собиралась сразу после работы прийти в гостиницу «Плезанс».

Мешкать нельзя.

В участке кипела бурная деятельность. Отец Женевьевы явно забил тревогу; как только Фредрик сказал, по какому вопросу хочет сделать заявление, его тотчас провели в кабинет одного из инспекторов.

Он коротко изложил, как познакомился в Женевьевой, чем они были заняты вчера, сказал, что чрезвычайно встревожился, когда она не пришла в гостиницу, как было условлено.

— Вы эксперт по красным винам? — спросил инспектор.

Фредрик ответил отрицательно: не эксперт, но знаток.

— Что вам известно о новом крепком вине, которое несколько дней назад было предложено для анализа одному ученому специалисту в Бордо?

— Только то, что написано в газете. Что речь шла о каком-то деривате спирта — делкиголе, если не ошибаюсь.

Инспектор постучал указательным пальцем о столешницу.

— Вы знаете, как вырабатывается делкиголь?

— Понятия не имею, — удивился Фредрик, которого гораздо больше занимала судьба Женевьевы. — Машина — вы должны найти машину Женевьевы Бриссо, лимонно-желтый «ситроен».

— Само собой. Найдем, не беспокойтесь.

Разговор был окончен, и Фредрика отпустили, предупредив, чтобы он немедленно сообщил, если увидит или услышит что-нибудь важное.

Возвратясь в гостиницу, Фредрик опять отметился у дежуривших в вестибюле полицейских. С трудом одолел завтрак; рогалик буквально застревал в горле.

— Вот теперь, Фредрик Дрюм, — сказал он себе, — теперь игра пошла всерьез. Настало время испытать все известные тебе ключи к шифру.

Рука ждет, что с его стороны последует глупый ход. И располагает такой приманкой, на которую Фредрик Дрюм непременно должен клюнуть.

Исчезновение Женевьевы отличалось от семи предшествующих случаев: у нее была машина. Стало быть, рассуждал Фредрик, и цель похищения была другой. Но для чего были похищены первые семеро? Где теперь находятся эти люди?