Горький обман

Я сажусь за стол и предлагаю ей откусить первый кусочек равиоли.

Она подносит вилку ко рту, ее глаза закрываются, пока она жует.

— Вкусно, наверное. Кажется, чего-то не хватает, но я согласна, раз уж я голодна.

Я прикусываю губу, отворачивая от нее лицо, чтобы скрыть улыбку. Она не соглашается, но она достаточно голодна, чтобы съесть пир, который я устроил после раннего возвращения с работы.

Эта женщина меня уморит.

Каждый вечер после этого я готовил что-то новое. Я улавливал благодарность в ее глазах каждый раз, когда она садилась есть то, что я ей приготовил. Видимо, ей нравилось, что я готовлю для нее больше, чем покупаю ей вещи, как она и сказала мне в тот день на яхте.

Я продолжал пытаться. Когда наступило время обеда, я зашел к ней в кабинет и положил приготовленную еду на ее стол. Каждый день я видел удивление и крошечную искорку радости на ее лице.

В том, что ее доверие нарушилось, была моя вина, и я могу только надеяться, что она простит меня и прислушается к тому, почему я чувствовал, что должен был это сделать.

В течение следующего месяца вместо того, чтобы приносить цветы в ее офис, я доставлял их сам.

Весна переросла в прекрасное лето. Сейчас сезон близился к концу, листья медленно увядали, в воздухе витал слабый запах дождя, влажный воздух становился бодрящим.

И я наконец увидел, как она раскололась. Я уловил небольшой наклон ее губ, уловил ее яркие глаза, наблюдающие за тем, как я хожу по ее офису и дому, как она смотрит на меня, когда думает, что я не смотрю. Месяц молчания. Два месяца подарков и еды в ее офисе. Так прошли семь месяцев нашего брака, время пролетело так быстро.

На этот раз я преследую ее, захожу в ее офис, жду ее, хочу, чтобы она просто взглянула на меня. Даже простая улыбка делала мой день лучше.

Я откладывал все свои планы, откладывал Хелию, когда Аврора становилась моим приоритетом. Я ставил свою жену выше всего.

И я никогда так не поступал. Никогда.

Глава 6

Из кухни в дом доносится мягкое пение, и что-то теплое, как спокойная вода, омывает меня.

Я медленно иду к задней части дома, где находится кухня, и встаю в дверном проеме. Я смотрю, как Аврора ходит по кухне, на ее лице мука, когда она смешивает что-то в миске венчиком. Темно-зеленый фартук повязан на талии, а волосы собраны на макушке, сотни прядей выпадают из беспорядочного пучка.

Она поднимает взгляд, ее глаза сталкиваются с моими, и я больше не могу дышать. Все останавливается. На ее лице появляется медленная улыбка, и мой мир перезагружается и начинает вращаться быстрее. Как будто я в шторме, а она — единственная неподвижная вещь, мой покой.

— Ты дома, — выдыхает она, и никакие другие слова не могут сравниться с этими.

Что-то в глубине моего сознания побуждает меня сказать ей об этом. Сказать ей правду: что, хотя я хочу, чтобы она была моей, есть человек, ради которого я упорно трудился последние несколько лет.

Она готовит десерт из лимонов, но со мной не разговаривает. По кухне разносится слабый запах кексов, и мой взгляд устремляется на духовку. Противень с ними уже печется. Я улыбаюсь, понимая, что она хотела занять себя и поэтому начала печь.

Но потом улыбка сходит на нет, когда я понимаю, что она не бросится ко мне в объятия. Она больше не будет притягивать меня к себе, насильно кормить тем, что приготовила.

— Как прошел твой день? — Я нарушаю молчание, прислонившись к дверной раме и засунув руки в карманы, чтобы не создавать у нее ощущения тесноты.

— Нормально.

— Ты устала? Я могу сделать тебе чай, — предлагаю я, внимательно наблюдая за ней.

Она качает головой, проводя рукой по лицу, чтобы убрать прилипшую к нему прядь. При этом она размазывает немного муки по щеке.

Я делаю шаг вперед, чтобы помочь ей, но останавливаю себя.

— Мне не нужен чай…

— Как только ты закончишь, я приготовлю его для тебя.

Она хмурится на тесто, которое замешивает, все еще не глядя на меня, и это чертовски больно.

— Я сказала, я не…

— Ты не хочешь чай?

Я тихо, медленно иду к ней, чтобы не напугать ее, чтобы не оттолкнуть еще дальше, даже если у меня с ней что-то получилось.

Сегодня мне ее очень не хватало.

Сегодня, оглядывая свой кабинет, я все время смотрел на дверь, желая, чтобы она вошла, улыбнулась мне и обняла меня, рассказывая о своем дне, а я бы смотрел на нее, положив подбородок на руку.

Мне было так холодно, так одиноко, что я не понимал, что мой мир до нее был таким тихим, таким пустым, таким мрачным.

Она ворвалась сюда со своим хаосом, любовью к выпечке, болтовней обо всем и вся и любовью к моде. Она разбросала радугу красок по всему моему дому, каждый сантиметр был заполнен ею, а ее смех заставлял мое сердце падать к ее ногам.

Аврора. Моя жена.

Та, которую я предал и нарушил ее доверие из-за того, что был в противоречии. На секунду я предпочел ей кого-то другого, но как я мог сделать такой выбор?

Они обе занимают достойное место в моей жизни, и я не мог причинить боль ни одной из них.

— Аврора. — Мой голос ровный, спокойный, и когда она, наконец, поднимает на меня глаза, у меня перехватывает дыхание.