Горький привкус победы

На самом деле Турецкий с удовольствием беседовал с этим молодым человеком. Такое бывало со следователем нечасто. Попадались ему и умные противники, и образованные встречались, но почти всегда в них изначально была заметна некая червоточинка. Был ощутим сдвиг в моральных и этических принципах следователя и подследственного. А сейчас Александр Борисович понимал, что сидящий через стол юноша в своем отношении к жизни схож с самим Турецким. И даже если он действительно задумывал совершенное преступление, то его причины должны быть понятны и следователю. И вряд ли это было стяжательство или вообще получение каких-то благ. И если Павел лгал, то лгал с легким сердцем, считая, что прав. Значит, надежда на признание оставалась. Нужно было только суметь повернуть разговор так, чтобы подозреваемому самому захотелось говорить правду…

— Вы сказали, что родились в семье потомственных нефтеразведчиков. Родители ваши живы?

— Нет. Мама умерла четыре года назад. Сама была врачом. Но против рака медицина пока бессильна. Отец умер немногим более полугода назад.

— Отчего?

— Убит. Застрелен в нашей старой квартире.

— Но ведь и дед ваш был убит, не так ли?

— Разумеется, вы и об этом знаете.

— Причины их смерти вам известны?

— Откуда, если они неизвестны вам? Вы же лучше меня осведомлены о том, что оба дела приостановлены, фактически закрыты. Только потому, что ваши доблестные коллеги не сумели никого найти. — В голосе Павла сквозили горечь и злой сарказм.

— Это сейчас не обсуждается. Вы отвечайте, пожалуйста, на вопрос: известны ли вам причины смерти? Может быть, вы знаете, кто мог совершить преступление?

— Нет.

— И никого не подозреваете?

— Нет. — Павел глядел исподлобья. Взгляд был злым и немного растерянным.

— Никогда не поверю, что вы, когда отец был еще жив, ни разу не обсуждали с ним трагический случай, произошедший с дедушкой. Неужели не звучало никаких фамилий?

— Называть кого-либо без имеющихся свидетельств не по-божески.

Турецкий решил сразу сильно не давить и сменил болезненную тему:

— Вы верующий?

— Нет. Меня нельзя назвать человеком верующим в повседневном понимании этого термина. Я не религиозен. Возможно, потому, что мне еще в школе эти вопросы были любопытны. И я слишком много прочел, для того чтобы слепо верить. Хотя религии сами по себе — дело, в общем, благое.

— Даже исламские фундаменталисты? Религия — это ведь оболванивание, зомбирование, если желаете. — Разговор перешел на общефилософские темы, и Турецкий хотел, чтобы Шаров отвлекся. И, быть может, раскрылся.

— Ни одна религия не зовет к насилию, — уверенно заявил Павел. — Загибайте пальцы!.. Иудаизм. Исключительная вера во всемогущество Яхве. И в грядущее спасение им тех, кого сам выберет. Книга Иова: отобрать у человека все — богатство, детей, здоровье… Возропщет ли? Отречется?.. Награда найдет героя. Но только настоящего героя. Который не других мучить станет, а сам вынесет все. При этом смысл книги, пожалуй, не в смирении и богоугодничестве. Нет. Хотя не без этого. Но смысл — в умении не пасть духом в несчастье и начать все сначала. Не ропща…

Христос. Не исключено, что проповедник и основатель мистико-аскетической секты эссенов, свитки с проповедями которых обнаружены в пещерах Кумрана… Рискнувший проповедовать и в Иерусалиме. Что он главного сказал людям? Много наговорил. Записали его речи вот только непонятно… Главное — он поведал нам о грехе и возможности спасения для всех. Все грешны. Но если грех осознать и покаяться, то можно спастись. Пусть не здесь и не сейчас. Но можно…

Ханифы придумали Аллаха. Само слово мусульманин — от «покорности». Молись. Постись. Вноси непременно закят в общую кассу правоверных — помоги обездоленным. Представляете? Вот в чем истинная сущность ислама…

Веды, упанишады, йога с ямой, ниямой, дхианой и самадхой… индуизм… конфуцианство… Ни одна из религий не призывает к активному социальному переустройству. Суть практически всегда едина: развитие духа через созерцание, смирение, послушание, терпение.

Понятное дело — опиум народа. Но ведь если звезды зажигают?.. А нужно это оказывается подавляющему большинству населения нашего небольшого шарика.

Мир стал ли от этого много хуже?

А теперь взгляните на власть светскую, прогрессивную. Великие воители и государи. Великие революционеры… Перечислять по именам? Не буду. Так уж повелось в нашей стране, что поколение нынешних тридцати — пятидесятилетних знает, хотя бы по названиям улиц, об этих героях куда больше, нежели о великих мыслителях, не призывавших проливать кровь. Этим занимались обычно «последователи», решившие, что указанный путь — единственно верный. Радетели о всеобщем благе… «Я заставлю вас быть счастливыми». И пролили реки, моря, океаны крови. Чаще всего не своей. Хотя некоторым все же крупно повезло, и они всю благодать, к которой звали, на своей шкуре почувствовали.

Стал ли мир от этого сильно лучше?..

— Так, значит, непротивление злу насилием? — уточнил Турецкий.