Горький рай

- Ты же не нарочно это сделала? - хриплю ей в лицо, впиваясь поцелуем. Отстраняюсь и продолжаю допрос:

- Позвала его? У меня и так крыша едет от любви к тебе, но от ревности точно с катушек сорвусь.

Вика стоит передо мной в лифчике и трусиках, дрожит, но я чувствую, что она хочет меня. Безумно хочет. Ее тело напрягается, словно хочет вырваться, оттолкнуть меня. Но затаив дыхание, она стоит покорно, когда моя рука проникает ей в трусы…

В этот момент понимаю, что признался ей в первые любви и хочу услышать ответ. Но Вика молчит, лишь дрожит все сильнее.

Ее глаза закрыты, голова безвольно откинута мне на грудь. Плавно скольжу пальцами по лепесткам ее плоти. И драгоценная влага орошает их… я могу кончить от одного этого осознания, что стоит только коснуться ее - она истекает соками желания. Для меня. Хочу, чтобы только для меня… но могу ли поверить в это окончательно? Она уже многое позволяла мне. Отдавала щедро, без остатка. Но пока чертов бывший крутится поблизости, не могу ни в чем быть уверен. И это убивает меня. Злит, бесит.

Вика снова пытается отстраниться, но я не позволяю, обхватывая за талию. Снова ласкаю, проникаю внутрь пальцем, получая в ответ судорожный всхлип…

- Господи, что ты делаешь…

Вика судорожно дергается в моих в руках.

Разворачиваю ее к себе, двигаю рукой внутрь, глубже, и одновременно неистово целуя ее, терзая рот, как кровожадный зверь добычу, судорожно стаскивая белье, которое с треском рвется. Спускаю джинсы и трусы, испытав облегчение - у меня с момента, как вошел в кабинет, такой сильный стояк, аж больно. Толкаю Вику к столу, спиной к себе, и наконец с исступлением вхожу в нее. Глубоко, сильно, одним мощным толчком. Она кричит, и я зажимаю ей рот рукой, той самой, которая влажная от ее соков. Зарывшись лицом в ее шею, тяжело дыша, размеренными толчками двигаюсь в ней. Это походит на насилие, принуждение. Но едва эта мысль закрадывается - Вика начинает отвечать мне, подаваясь назад, мне навстречу. Это сводит меня с ума, начинаю двигаться сильнее, желая, чтобы от наслаждения она потеряла разум.

- Еще, - срывается с ее губ мольба. Вика выгибается, поворачивает голову, и я жадно целую ее губы, продолжая яростно долбить ее пылающее от страсти лоно. Не помню, чтобы хоть когда‑нибудь был так возбужден, как сейчас. Каждая волна наслаждения в ее теле передается мне. Каждый слабый стон страсти вызывает у меня ответный стон. В каком-то безумии прикусываю ее за шею, не сильно, чувствуя, что вкус ее кожи наполняет меня еще большим наслаждением. Но мне нужно еще больше желания, нестерпимой жажды, опускаю руку и начинаю пальцем ласкать напряженный клитор. Вика извивается, выкрикивает мое имя, прижимается задом к моему паху, отвечает толчками, подаваясь ко мне…

- Еще! - выкрикивает она.

И я даю ей то что она просит. Еще. Пока не начинает всхлипывать от наслаждения. Пока не содрогается, сжимает меня так сильно, что тоже взрываюсь следом, стискивая зубы, сотрясаясь в конвульсиях, кончая так сильно, что едва не теряю сознание. Со стоном совершенного опустошения почти падаю на нее.

Какое-то время мы стоим не двигаясь, вес моего тела отдан Вике, но я даже не думаю об этом, пока она не делает робкую попытку освободиться. Я освобождаю ее, она отходит, последнее что слышу - дрожащий вздох… И понимаю, что дал маху. Не стоило делать этого здесь… еще и во время ссоры. Подхожу, хватаю ее за плечи, заглядываю в глаза. Ее щеки пылают, она выглядит ужасно смущенной. И есть от чего - то что произошло между нами всего несколько минут назад, в кабинете, слишком. Я это понимаю.

- Отпусти, Ник, - просит она. Явно собираясь уйти в себя. Заняться самобичеванием.

Что сделать, чтобы поправить ситуацию? Попросить прощения? За секс? За то, что она испытала сильнейший оргазм? Я чувствовал каждую волну, каждый спазм ее оргазма… И в то же время понимаю, Вика заслуживает большего. Большего, чем быстрый перепихон возле стола…

Она выглядит ужасно потерянной, грустной. И это моя вина. Я как бешеный, так нельзя. Взгляд со стороны на самого себя ужасает. Я конечно крепко на ней поехал… Но я ведь не такой. Не псих. Так тошно становится. Ноет в груди.

- Прости пожалуйста, - выдавливаю кислую улыбку. Чувствую себя беспомощным. Как попавший в шторм бедолага, барахтающийся в воде, сопротивляющийся течению, уносящему его в открытый океан. Понимаешь, что обречен на гибель, и все равно борешься, потому что есть женщина… твой маяк, твой остров в бушующем океане. Единственная, важная, бесценная для тебя…

- Позволишь отвезти тебя домой?

Вика не отвечает, занятая платьем. Вертит его в руках, пытаясь понять, можно ли его надеть. В конце концов, комкает и сует в сумку. Туда же летит белье. Обнаженная, идет к шкафу и достает оттуда белое пальто. Молча надевает на себя. Берет сумку и идет к выходу.

Она не ждет меня, пока запираю кабинет. Мне приходится бежать за ней… я иду чуть поодаль. По коридору. Спускаемся по лестнице. И тут на меня налетает Анька.